— Так вы не спали, когда вернулась Стелла?

У Агнес Телин были большие добрые глаза.

— Угу.

— Что, простите?

— Так и есть, — ответил я, заставив себя говорить громче. — Я не спал, когда Стелла пришла домой.

— Можете примерно сказать, сколько было времени?

— Я могу точно сказать.

«Что такое ложь?» — подумал я. Раз есть несколько видов истины, должно существовать и несколько видов лжи. Ложь во спасение, например, — к ней я никогда не относился с предубеждением. Лучше щадящая ложь, чем ранящая правда. Так и рассуждал всегда.

Но здесь ситуация была, конечно, немного иная.

— Часы показывали двадцать три сорок пять, когда Стелла вернулась домой.

Комиссар Телин уставилась на меня, а девятая заповедь, подобно змее, извивалась в животе. В Библии сказано, что «лжесвидетель не останется ненаказанным и кто говорит ложь, не спасется». С другой стороны — мой Бог справедливый и всепрощающий.

— Откуда вы знаете? — спросила Агнес Телин. — Я имею в виду — с такой точностью?

— Я посмотрел на часы.

— Какие часы?

— В мобильном телефоне.

В Евангелиях есть строфа о том, что дом, разделившийся сам в себе, падет. Внезапно я осознал, что позабыл о своей семье. Относился к ней невнимательно. Воспринимал ее как данность. Не был тем отцом и мужем, которым мне надлежало быть.

Я по-прежнему ничего не знал о том, что произошло на детской площадке у Пилегатан, когда этот мужчина лишился жизни, но одно мне было доподлинно известно: моя дочь не убийца.

— А вы уверены, что это именно Стелла пришла домой? — спросила Агнес Телин.

— Разумеется.

— В смысле — не может быть, что вы слышали что-то другое?

Я безмятежно улыбнулся, внутренне разрываясь на части:

— Я уверен. Я разговаривал с ней.

— Так вы разговаривали с ней? — выпалила Агнес Телин. — Что она сказала? Вам не бросилось в глаза что-нибудь необычное?

— Нет. Собственно, мы просто пожелали друг другу спокойной ночи.

И вновь змея принялась извиваться у меня в животе. Меня не покидало чувство, что не я, а кто-то другой сидел в тесной комнатке для допросов, произнося эти слова.

В первом письме к святому Тимофею апостол Павел пишет: тот, кто не умеет управлять собственным домом, будет ли печься об Иисусе? Я не очень хорошо заботился о своей семье. Теперь мне представился шанс все исправить.

Я подумал, что именно так поступают в семье. Защищают друг друга.

15

В то лето, когда мне исполнилось шестнадцать, Оса из параллельного класса, о которой я вздыхал много лет, наконец-то стала моей девушкой и я чувствовал себя счастливым, как никогда. Но во время пребывания в кемпинге в Даларне я познакомился с Дорис, которая была на два года старше меня, курила сигареты с ментолом и писала роман. Между мной и Дорис ничего не было, но, вернувшись домой, я мучился угрызениями совести и в конце концов рассказал Осе о Дорис — даже о том, что мне хотелось ее поцеловать, хотя прекрасно знал, что мы с Дорис вряд ли когда-нибудь еще встретимся. Оса немедленно дала мне от ворот поворот, а вскоре распространились слухи обо мне как об изменнике, которому нельзя доверять. Ни одна девушка в Блекинге больше не хотела со мной встречаться, однако я внутренне был абсолютно уверен, что поступил правильно.

Я вырос в семье, где были приняты ценности семидесятых — свобода и солидарность.