Что то меняется в ее лице, какая то эмоция, которую я не могу прочесть, мелькает в жестких чертах.

– Ну вот. Ты опять начинаешь врать.

– Тогда мы закончили. – Я быстро встаю, мои ноги дрожат. Один из охранников смотрит на меня.

– Подожди. Сядь назад.

Я просто смотрю на нее.

– Сядь.

– Скажи мне правду или я уйду.

Ма складывает руки на коленях. Кивает сама себе, как будто что то решая. Потом смотрит мне в глаза. Ее взгляд холоден, линии вокруг рта резкие.

– Пусть будет, по твоему.

Я сажусь.

– Ты должна понять, – начинает она медленно, ее голос ровный. – Ты была маленькой лгуньей. Ты лгала все время, пытаясь выставить меня в плохом свете при каждом удобном случае, пытаясь встать между мной и Фрэнком. Ты одевалась вызывающе, жаждала внимания со стороны мужчины, любого мужчины. Я распознала твой взгляд, движение бедер. От тебя веяло сексуальностью. Фрэнк просто мужчина, как и любой другой. Он берет то, что ему предлагают.

Внешне я даже не вздрагиваю. Я сделана из камня. Мое сердце высечено из мрамора.

– Я была его дочерью.

– То, что связывало нас с Фрэнком – это изначальное. Вечное. Мы любили друг друга больше, чем кого либо другого. Я бы сделала для него все. Что угодно. И он всегда возвращался ко мне. Ты понимаешь? Большинство людей этого не понимают. Большинство людей никогда не испытывают настоящей любви. Они не узнают ее, даже если она ударит их по лицу. Конечно, он скитался. Иногда исчезал. Он наслаждался жизнью. Он мужчина. Он имеет на это право. Но он всегда, всегда возвращался домой. Ко мне, в мои объятия. Я принадлежала ему.

– Ты всегда выбирала его. Вместо своих собственных детей.

Она кивает.

– Разве не положено любить мужа больше, чем детей? Он на первом месте.

– Нет, это не так.

– Ну, для меня так. Да. Я никогда не извинялась за это и не собираюсь начинать сейчас.

– Если ты так сильно его любила, почему ты здесь? Почему ты делаешь это для меня?

Волосы ма развеваются вокруг подбородка. Ее голос звучит резко как нож.

– Ты пришла ко мне тем летом, чтобы похвастаться.

Я так потрясена, что мое сердце пропускает удар.

– Что?

– Ты знаешь, каким был Фрэнк. Ему нравилась молодая плоть. Ты хотела уколоть меня, показать, что лучше меня, что победила. Он хотел тебя, а не меня. Мою собственную дочь.

Я качаю головой, ошеломленная ее словами.

Она трет глаза кулаками. Ее рот сжат в плотную, бескровную линию.

– При каждом удобном случае ты швыряла это мне в лицо.

– Мне было четырнадцать.

– Достаточно взрослая. Как та другая девушка. Она охотно соглашалась, пока он не потерял к ней интерес. Тогда она назвала это изнасилованием. Типичная шлюха.

Мое дыхание замирает в груди.

– Ты имеешь в виду девушку на вечеринке братства. Когда ты была беременна мной.

Брови мамы сошлись.

– Ты разговаривала с Биллом.

– Он сказал, что говорил тебе, пытался предостеречь.

Она коротко и резко смеется.

– Да, говорил. Впрочем, Фрэнк уже сам мне все рассказал. Эта девушка не была особенной. Не она первая, и далеко не последняя. Твой папа не любил никого из них. Они просто мусор, блестящие игрушки, с которыми можно поиграть и выбросить.

– Она была просто ребенком.

Мама пожимает плечами, как будто это не имеет значения.

– Он любил меня. Он всегда возвращался домой ко мне.

– Я не понимаю. Тогда зачем ты это сделала? – Я раскинул руки, жестом показывая на нас, бетонные стены, охранников, мрачную тюремную одежду ма, на все.

– То, что его не стало, чуть не убило меня.