— Вообще-то я не целуюсь с кошками, — слегка кривлю я свой нос. — Может, просто обнимашки?

Эрика закатывает глаза.

— Вы такие скучные! Я вообще не понимаю, что делаю рядом с вами! — восклицает она, направляясь вон из комнаты. И — в кошачье ухо: — Пойдем лучше к нашей милой Хайди Риттерсбах, Спичечка, та не оставит маленького котенка без подобающего ему поцелуя! Кстати, — это снова в нашу сторону, — мы ждем вас за завтраком… Поторопитесь.

Немного контуженные темпераментной Эрикой, мы с Бастианом переглядываемся:

— Тебе с ней не скучно, я полагаю, — произношу в сторону друга, и тот, по обыкновению, смущается.

— Никак не могу довязать свитер к отцовскому дню рождения, — сетует он, тяжело вздыхая. — Никогда не думал, что девушка может быть такой… такой…

— Очаровательной? — подсказываю я.

— Такой неугомонной, шумной, вертлявой, бесконечно неумолкающей, — заканчивает свое предложение Бастиан.

Демонстративно округляю глаза.

— Похоже на признание в любви, — насмешничаю я, и парень расплывается в широкой улыбке. Такой я еще никогда у него не видел…

— Наверное, так и есть, — на полном серьезе произносит он, задумавшись на секунду, а потом меняет тему разговора: — Впрочем, нас ждут внизу, — подставляет плечо и помогает мне выбраться из постели.

Вся компания целиком — даже Бутерброд со Спичкой — дожидается нас за большим совместным столом в ресторане гостиницы; я коряво двигаю ногами в их направлении…

Зачеркиваем слово «коряво»: я ДВИГАЮ ногами в их направлении!

Коряво, но двигаю, пусть и полувися на Бастианом плече.

Впервые я позволяю себе прочувствовать такую возможность, как самостоятельное передвижение без инвалидной коляски… Пять пар глаз глядят на меня с нескрываемым восхищением, так что я даже немного тушуюсь.

— Все нормально, не надо ТАК на меня смотреть, — кидаю на ходу, прочищая неожиданно осипшее горло.

У Стефани блестят глаза, и я стараюсь не смотреть на нее — не хватало еще самому расчувствоваться сверх меры. Смотрю на Хайди Риттерсбах, поглаживающую котенка…

— Ванильные пудинги творят чудеса! — произношу с веселым блеском в глазах, и та протягивает мне руку.

— Присаживайся, мой мальчик, я всегда знала, что именно так и будет. Рада за тебя! Мы все рады, не так ли, мои дорогие? — она обводит нашу компанию счастливыми глазами, и я знаю, что все это не пустые слова — каждый из этих людей действительно рад за меня, что они хором и подтверждают.

Впрочем, они могли и смолчать — их глаза красноречивее любых слов.

В этот момент звонит мой телефон…

Бастиан опускает меня на стул, и я отвечаю на звонок. Отец. Точен, как швейцарские часы…

— Доброе утро, пап… Все нормально, да… Сижу за столом и собираюсь завтракать. А ты?.. Нет, мы в Сент-Аньесе… У одной из наших попутчиц с этим местом связаны ностальгические воспоминания, — улыбаюсь Марии со стопкой пожелтевших писем под рукой. — Да, скоро двинемся дальше, думаю, сразу после завтрака… Нет, нет, все хорошо! Тебе не о чем волноваться. Настроение?.. Все хорошо, пап, я же говорю… Я таким себя и чувствую. Передавай привет Шарлотте!.. Хорошо, сделаю.

Нажимаю «отбой» и замечаю, что по-прежнему являюсь объектом всеобщего внимания.

— Невежливо подслушивать чужие разговоры, — пеняю своим невольным слушателям и добавляю: — Кстати, вам привет от отца!

— О, как это мило с его стороны! — умиляется Хайди Риттерсбах.