* * *

... – В общем, я ему не поверила, – со вздохом сказала Ирина.

20

Кабинет Николая Викентьевича имел две двери. Одна вела в приемную, где за огромным столом с компьютером восседала его длинноногая секретарша, другая – во внутренние, «приватные» апартаменты, где была большая спальня, кухня, ванная и даже тренажерный зал – в общем, все необходимое для комфортной жизни. Поначалу апартаменты понадобились ему для того, чтобы, когда работы было невпроворот, оставаться здесь на ночь. Действительно, какой смысл уезжать из офиса, если через пять часов снова придется возвращаться. На начальном этапе организации производства «Технологии» работать приходилось часов по восемнадцать – двадцать в сутки. Впрочем, Николая Викентьевича это не напрягало, потому что он был работоголиком и не хуже какого‑нибудь там японца мог неделями и месяцами вкалывать без выходных. Позже, когда появилась Ирина, апартаменты понадобились уже вовсе для других целей...

* * *

...Ирина сидела за туалетным столиком и расчесывала свои густые волосы. Дверь в тамбур была приоткрыта, поэтому ей был слышен весь разговор, который происходил в кабинете. Николай Викентьевич, выходя на совещание, дверь закрыл, но Ирина намеренно ее приоткрыла. Поступила она так вовсе не потому, что хотела узнать какие‑нибудь производственно‑технологические секреты, а из чисто женского любопытства.

* * *

Николай Викентьевич слушал доклад начальника службы прогнозирования Анатолия Андреевича. На самом деле подразделение это следовало бы назвать иначе – отдел промышленного шпионажа. Служили в нем бывшие разведчики и выпускники Академии ФСБ, которых Николай Викентьевич сумел переманить к себе благодаря связям с одним из генералов ГРУ. Все, кто работал в этом «специальном» отделе, получали зарплаты раз в десять больше, чем остальные работники «Технологии», кроме того, сотрудники отдела были засекречены. Официально они числились обычными программистами или техниками, неофициально – постоянно ездили в заграничные командировки и там за хорошие деньги вербовали на свою сторону работников высокотехнологичных предприятий, а если получалось, то и сами внедрялись в лаборатории и цеха, чтобы получить информацию из первых рук.

Отдел этот приносил Николаю Викентьевичу прибыли в сотни раз большие, чем все остальное производство. В том случае, если он не мог воспользоваться добытой информацией сам, то через подставных лиц продавал ее другим предприятиям, которые она интересовала. Сам Николай Викентьевич никогда не светился на сделках. Он был законопослушным бизнесменом и регулярно платил налоги, во всяком случае с десятой части всех своих прибылей, а про остальные девять десятых не знали даже его разведчики. Иногда, сидя в мягком кресле, Николай Викентьевич рассуждал про себя, какую бы пользу он мог принести государству, будь он контрразведчиком, – мимо него и муха бы не пролетела. Но так как государство наше не ценит своих особо талантливых работников, не может дать им ни достойной зарплаты, ни гарантий безопасности и все время ищет, за что бы их наказать, приходится играть «против»...

Играл он весьма искусно. Частенько на официальных приемах, где присутствовал «бомонд», толкал речи, достойные какого‑нибудь там губернатора из Оренбуржья, так что политики считали его «государственником» и своим соперником. Но никому из них соперником Николай Викентьевич не был. Его интересовала только рентабельность своего собственного бизнеса, больше ничего. Рентабельность была высокой, прибыль стабильной, и он уже начинал подумывать о том, не отдать ли свою «Технологию» в надежные руки преемника, своего зама, и уйти на заслуженный отдых, уехать в дальние страны с теплым климатом.