Третьей комнатой оказалась большая кухня с выходом на террасу для отдыха. Похоже, здесь были все технические новинки, которые только можно пожелать, кроме телефона. Последняя дверь в конце коридора вела в сад сбоку особняка. Там была еще одна дверь; я открыла ее и увидела лестницу, которая спускалась в подвал.

Я вернулась в холл, постояла немного, обдумывая: пойти искать Неда и спросить у него, где телефон, или продолжить поиски самостоятельно. Приняв решение, я взбежала по мраморной лестнице, считая ступеньки. Всегда их считала, привыкла так делать – в доме, где мы жили с отцом, их было одиннадцать, а в особняке Неда – двадцать четыре. Я оказалась на широкой площадке с полированным деревянным полом под нарядной зелено-красной дорожкой.

Помня слова Неда о том, что моя спальня слева, я открыла первую же дверь. Как и все комнаты, которые я видела, она была просторной. Мой багаж из поездки в Лас-Вегас уже находился здесь. Наверное, Хантер принес его, пока я была внизу. Я без сил упала на громадную кровать. Выходит, шанс объясниться с ним насчет свадьбы я упустила.

Постепенно я поняла, что все предметы, украшавшие комнату – деревянная шкатулка, пара фарфоровых чаш, книги, фото родителей, – мои. Это было как-то чересчур, очень бесцеремонно и деспотично. Я вскочила и нашла душевую, где были разложены туалетные принадлежности из моей квартиры. В гардеробной на плечиках висела моя одежда. Открыв ящики комода, я обнаружила свои футболки и нижнее белье; при мысли, что Хантер копался в моих трусах и лифчиках, щеки заполыхали. Я разозлилась; он не имел права вламываться ко мне в дом и хватать мои вещи. Мне нужен телефон, и быстро.

Сначала я подумала, что спальня рядом с моей принадлежит Неду, но ее цвета – оттенки желтого, – а также платье, аккуратно развешенное на стуле, и две пары прилежно задвинутых под него удобных туфель подсказали, что здесь ночует женщина. Возможно, у Неда была экономка с проживанием? На тумбочке у кровати телефона не оказалось, а когда я продолжила поиски, то выяснила, что остальные двери в противоположном коридоре заперты.

Разозлившись еще больше, я побежала вниз и свернула в правый коридор, разыскивая Неда. Там все было в точности как слева – три двери и еще одна в конце, та, что вела на улицу. Из-за средней доносился голос Хоторпа. Он говорил по телефону, и судя по раздраженному тону, с кем-то ругался.

Я замерла, прислушиваясь. Но слов было не разобрать, поэтому я отошла от двери и повернула обратно. Заглянула в следующую комнату и очутилась в прекрасной, отделанной деревянными панелями библиотеке, где на полках были расставлены сотни книг, а может, даже тысячи. У стеллажей стояли две резные лесенки на колесиках, чтобы добираться до самых верхних полок, а в дальнем конце – два чудесных кресла с высокими спинками, развернутые к окнам, выходящим на лужайку перед домом. Слева я увидела раздвижные двери, которые вели в комнату, где находился Нед. Теперь я отчетливо слышала его голос.

– Ну послушай, я все уладил, – говорил Нед. – Вышло недоразумение, я сказал ей, что расторгаю контракт, а она решила отомстить.

Я замерла на месте. О ком это Нед?

Подкралась ближе к двери.

– Не представляю, как это попало в прессу, но я обо всем позаботился, она не станет выдвигать обвинения. – Нед повысил голос, в нем появились злобные нотки. – Конечно, не дай бог, дело коснется твоего бесценного Фонда. Нет, там нет ни слова правды, я уже говорил, и да, обойдется без последствий… Папа? Папа?? – Тишина, затем грязная брань, а меня за раздвижными дверями охватило чувство надвигающегося ужаса.

Что-то пошло не так.

31

 Настоящее

– Простите, – говорю я мужчине, когда он входит в комнату.