– Что-то еще? – спросил он, когда я не двинулась с места.

– Да. Это насчет моей квартиры.

– А что с ней?

– Все мои вещи здесь. Ты ведь не стал предупреждать хозяина, что я съезжаю?

– Нет, конечно, нет.

– Значит, я смогу туда вернуться, как только мы заявим о разводе?

– Да. Это все? У меня дела.

– Нет, еще не все. – Удивленный моим тоном, Нед поднял на меня взгляд. – А как же моя работа?

– Ну, ты же работаешь на меня, верно?

– Да.

– Тогда, пока мы не расстанемся, будешь работать отсюда.

– Но у меня нет ноутбука, он сломался, помнишь?

– Я разберусь.

– Можно мне съездить за своим телефоном? Может, Хантер меня отвезет?

Нед снова уставился в экран компьютера.

– Нет. Боюсь, что нет, мне нужно, чтобы он выполнил кое-какие мои поручения.

Тон был настолько снисходительным, так небрежно Хоторп произнес слово «поручения», что я покраснела.

– Я все равно хотела бы куда-то съездить.

– Извини, это невозможно. Не сегодня. Журналисты уже разбили лагерь за воротами. Как только ты выйдешь – набросятся на тебя, как стая стервятников. Мы договорились встретиться с прессой вместе, так и поступим. Но не сегодня. А теперь иди, отдохни, поплавай, постарайся справиться с джетлагом. Тебе тут понравится, в доме есть бассейн и тренажерный зал. Думай об этом как о длинном отпуске. Увидимся позже за ужином. Моя экономка на несколько недель уехала в Венгрию повидаться с семьей, так что, может быть, сама что-то приготовишь? Или я закажу доставку на дом. В семь тридцать, в столовой в левом крыле. – Нед поднял голову, и впервые я заметила в его серых глазах отблеск стали. – И кстати, Амели, сюда больше не спускайся. Распоряжайся свободно остальной частью дома и садом, но комнаты в правом крыле – мои личные. – Он многозначительно помолчал. – Надеюсь, ты понимаешь.

33

 Настоящее

В подвале слышатся голоса. Я сдвигаю матрас и ложусь на живот, чтобы послушать.

– …не очень-то умно с твоей стороны.

– Она заслужила! Тупая сука! – голос Неда.

– Это отбросило нас на несколько дней. Нам нужна была та запись. – Тишина. – И что ты собираешься делать, Нед? Твой отец не платит, жена не хочет умолять о спасении твоей жизни. Похоже, всем плевать, выживешь ты или сдохнешь.

– Грохните ее.

– Твою жену?

– Да. Прикончите ее и отправьте тело моему отцу. Тогда он заплатит.

– Ну, не знаю. Она-то ему зачем? Лучше послать ему что-то твое – ухо или хоть палец.

– Думаю, это будет ошибкой.

– Ну, разумеется. – Голос дразнит, насмехается. – Я вернусь, Нед. Кто знает, может, в следующий раз захвачу нож.

Лежу на полу и свирепею. Да как он посмел им сказать, что меня надо убить?

Вскочив на ноги, принимаюсь колотить по стене над тем местом, где держат Неда. Хочу разозлить его, чтобы сходил с ума от ярости – пусть знает, каково очутиться в чужой власти и лишиться возможности повлиять на происходящее.

Похоже, силы Неда тоже подошли к концу. Он быстро и бешено отзывается на мой стук.

– Хватит! – раздается вопль снизу.

Но я не останавливаюсь. Его злость меня заводит, я напитываюсь ею, и потому, когда руки устают, а кулаки покрываются синяками, начинаю бросаться на стену всем телом, каждым плечом по очереди. Не останавливаюсь, пока, совсем обессилев, не валюсь на матрас – и тогда, решив, что выждала достаточно, чтобы усыпить его тревогу, придумываю новую пытку и принимаюсь медленно, размеренно бить пятками в стену: бах-бах, бах-бах, бах-бах. Хорошо-то как.