Ну, уж, нет, дорогая химикоторгашка, если и изменять супруге, то – с красавицей. Поищи своего «квазимодо». Будь на ее месте красивая женщина, я тоже бы отказался? Скорей всего, нет. Даже с учетом штампа в моем паспорте и Машеньки, оюидающей возвращения сбежавшего супруга.

– Завтра встретимся. – туманно пообещал я в качестве компенсации. – И… поговорим.

Женщина всхлипнула. В меру обиженно, в меру одобрительно. С одной стороны, лучше продолжить успешно начатую беседу прямо сейчас, не откладывая. Старики отправились на покой, никто не помешает. С другой – завтрашнее продолжение можно подготовить, продумать каждое слово и каждое движение. Назначить на вечер. Лучше – позже.

– Завтра еду в институт, потом… есть кой какие дела…

Какие именно – можно не расшифровывать: торговля косметикой и лекарствами… Впрочем, почему меня должно интересовать времяпровождение толстухи?

– Освободитесь – навестите. Весь день буду работать – кончилось праздничное безделье.

Прозрачный намек на нежелательность предстоящей слишком долгой беседы.

Покинув мою комнату, Надин так хлопнула дверью – посыпалась штукатурка. Хорошо еще – не вывалилась дверная коробка. Наверно, выражать подобным образом свои душевные переживания у нее вошло в привычку. Ну, и пусть себе резвится, подумал я, все равно осенью предстоит делать ремонт. Если, конечно, до осени, не сбегу к Машеньке…

Всю ночь я проработал. Изгнал из сознания злополучные «занозы», решил возвратиться к ним утром.

Действительно, возвратился. Обещание, данное бабе Фене, висело надо мной палаческим топором. Утром, позавтракав, дед Пахом, по обыкновению, бродил по коридору. Считал: после еды нужно двигаться, ибо движение способствует улучшению пищеварения. Баба Феня принялась за мытье посуды.

Пора действовать!

– Пахом Сергеевич, – максимально тихо позвал я. – Загляните, имеется разговор.

Старик опасливо покосился на вход в кухню. Убедившись в отсутствии опасности, вскочил в мою комнату и прикрыл дверь. Даже защелку задвинул.

– Енто самое… что стряслось, Игнатьич?

По натуре сосед – молчун, на добрую сотню вопросов отвечает максимум двумя словами, да еще с солидными паузами между ними. Правда, паузы не пустуют, заполнены непонятными образованиями типа «то то и оно», «енто самое». А сейчас расщедрился аж на три слова. И почти без пауз.

В качестве приманки на столе – бутылка водки, оставшаяся от вчерашнего банкета селедка и несколько бананов.

Старик выразительно облизнулся, но от стопки отказался. Все понятно: учует жинка запашок спиртного – скандал. Ничего не поделаешь, придется обойтись без выпивки.

– Вы знаете, что баба Феня попросила меня найти вашу внучку?

Кивок: да, знаю.

– Для этого мне необходима ваша помощь.

Повторный кивок: ради Бога, всегда готов. Как юный пионер ленинец.

– Где живут родителя Верочки?

Явное замешательство. Дедок растерянно щелкает выпадающей вставной челюстью. Лохматые брови занавесили глаза. Изломанные пальцы теребят скатерть.

Ну– же, ну, мысленно поторапливал я собеседника, рожай быстрей, пока не нагрянула бдительная супруга и не уволокла тебя домой. Почему то мне не хотелось, чтобы баба Феня узнала о моей беседе с ее муженьком.

– Енто самое… зачем? – опасливо поглядев на задвинутую защелку, выдавил старик.

– Зачем да почему – пояснять не стану. Хотите, чтобы я отыскал Верочку – говорите, не хотите – ищите сами. С помощью милиции или экстрасенсов.

Брови поднялись. Из под них глянули зоркие, совсем не старческие глаза. Дед Пахом разразился целым монологом.