— Хорошо, но я поеду с вами.

Через десять минут они выезжали за ворота усадьбы.

Вдалеке Катя видела мелькание машин. Поняла: дача Автандила находится в пяти–шести километрах от дороги из Москвы в Александров, но на каком километре этой дороги — не знала. Олег сидел в углу заднего сиденья за спиной Катерины. «Молодец! — оценила его тактику Катерина, — не хочет смущать кавказца, сидит так, что тот его все время видит». Автандил мешком валялся в правом углу заднего салона. Кавказец нервничал; он то смотрел по сторонам, то оглядывался назад, словно не знал еще, правильно ли он поступает. Но если уж говорить правду, Катя и сохраняла спокойствие, но тоже не знала, куда ей везти Автандила. Обратилась к кавказцу:

— У вас есть сотовый телефон? Дайте его мне.

Позвонила Мухе:

— Господин генерал! Полковнику Маманашвили плохо, он потерял сознание. Я везу его на машине в больницу.

— В какую больницу? Где вы находитесь?

Катя — к кавказцу:

— Сколько километров отсюда до Александрова?..

Кавказец бледный, как лист бумаги, что–то пролепетал невнятное. И хрипло выкрикнул:

— Остановите машину!..

Это был миг, когда и Олег и Катя поняли: кавказец с ними не поедет. Он выхватит пистолет и начнет в них палить. И это был миг, который решил все: Катя затормозила машину, а Каратаев левой рукой обхватил горло кавказца, а правой выхватил у него из кармана пистолет, за которым тот уже потянулся. Олег душил горца, а Катя спокойно достала коробочку Автандила и в плечо захрипевшего кавказца глубоко погрузила иголочку. Он вздрогнул, захрипел еще сильнее и обмяк. Каратаев испугался, отпустил свою жертву, но в затылок ему наставил пистолет. С минуту они подождали; кавказец, откинув назад голову, уперся плечом в дверцу автомобиля, а Катя сказала:

— Мы свободны! Поедем.

А в телефоне тревожно бился голос генерала Мухи:

— Катя! Катерина! Где вы? Я направлю вам навстречу наряд милиции. Говорите же!

И Катя спокойно ответила:

— Мы будем в писательском поселке, на даче у Петра Трофимовича. Это дедушка Артура. Позвоните Артуру или подполковнику Тихому. Они знают. Но прошу вас: не говорите ничего Старроку.

— Я сам хотел попросить вас об этом. Выезжаю.

Катя тронула, и они поехали. На этот раз она ехала тихо.

Долго пришлось им петлять по дорогам, в том числе и по лесным, проселочным, пока, наконец, они не выкатились на Ярославское шоссе, и здесь Катя скоро сориентировалась, на каком километре они находятся и как им добираться до дачи. Уже в самом поселке, огибая недавно построенный храм и выезжая на плотину, они увидели впереди себя кавалькаду машин: три черных иностранных лимузина и одну большую, в прошлом занятую под какую–то армейскую мастерскую. Эта машина уже стояла здесь в поселке, и в ней жили бойцы охраны; и Катя решила, что и в этой новой команде будет присутствовать Старрок. Это его машина, и Катя ее узнала.

У храма остановилась и попросила Олега выйти и в случае какой свары, стрельбы затеряться в домах и скрыться.

На плотине кавалькада остановилась. Из головного лимузина вышли два генерала: Старрок и Муха. Увидели машину Катерины, ждали. И когда она подъехала, раскрыли дверцы: полковник и Нукзар повалились им на руки.

— Ты их убила? — вскричал Старрок.

— Нет, они спят.

— Но где Каратаев?

— Он испарился. И может появиться только на мой зов.

Тем временем Олег спрятался за углом церкви. Он действительно смотрел только на Катерину и ждал ее сигнала. Но она медлила. Обратилась к Мухе:

— Кто сыграл с нами злую шутку? И я и Каратаев, вот так же, как они, — кивнула она на бесчувственных пассажиров машины, — валялись где–то пять часов.