Торжественные стражники в униформе с незнакомыми повязками стояли на расстоянии двадцати шагов друг от друга у парчовых стен. По счастливой случайности Лафайет появился между двумя из них. Несколько знакомых лиц случайно повернулись и взглянули в его сторону, но большинство присутствующих неотрывно смотрели на большой золотой стул, установленный в другом конце зала. Несмотря на внешнюю непринужденную веселость, в воздухе чувствовалось напряжение, нота ожидания слышалась в смехе и болтовне. Лафайет свободно продвигался сквозь толпу. Он взял напиток с подноса у проходящего мимо лакея и одним глотком осушил его. Неожиданно загудели рожки. Наступило молчание, нарушаемое нервозным покашливанием. Широкие двери на противоположной стороне широко распахнулись, зазвучали фанфары. Появился высокий стройный светловолосый человек. Он вошел в арку с беспечным, но в то же время властным видом. Он был одет в желтые шелка с белым горностаем, легкая корона небрежно сдвинута на бочок.

- Боже, заблудший бедняга выглядит круглым дурачком! - вслух пробормотал О'Лири. - Разве не ясно, что желтое полностью убивает цвет лица?

- Ш-ш-ш! - шепнул толстый придворный в пурпуре, стоящий рядом с Лафайетом. - У него везде шпионы!

- Послушайте, - быстро сказал О'Лири. - Этот попугай не настоящий...

- О, да знаю, знаю! Придержите язык, сэр! - Человек в пурпуре быстро удалился.

Регент подошел к помосту, взошел с помощью группы придворных и гордый собой уселся на нарядный стул. Одну ногу он отвел назад, а вторую выставил вперед и наклонился, подперев кулаком подбородок.

- Ха! Прямо как Генрих Восьмой в фильме класса В, - шепнул О'Лири, поймав на себе несколько понимающих взглядов со стороны окружающих. Пока он пробирался поближе, один служащий, бывший второй помощник сторожа кладовой, ныне разряженный в полный церемониальный костюм, выступил вперед, прочистил горло и развернул свиток с должной торжественностью:

- Милорды и леди! Его королевское высочество, принц Лафайет, милостиво обращается к собранию, - пропищал он тонким голосом. Раздались аплодисменты. Человек на золотом стуле перенес подбородок на другой кулак.

- Верноподданные, - сказал он мягким тенором, - как я восхищен смелостью вашего духа, вашей неустрашимой отвагой! Вы присоединились в этот вечер ко мне, бросая вызов унынию, отвергая меланхолические советы тех, кто заставил бы нас дрогнуть перед мрачным призраком, нависшим над нашей любимой принцессой и ее достойным супругом. Если бы они могли быть с нами в этот вечер, они бы первыми зааплодировали вам, поддерживающим праздничный дух, который они так любили, то есть любят. - Регент выдержал паузу, чтобы изменить положение.

- Посмотрите на этого болвана, он пытается говорить, подперев кулаком челюсть, - шепнул Лафайет как бы сам себе. - Он выглядит так, словно у него терминальный полупаралич.

Несколько человек отошли, но один маленький морщинистый человечек в алом бархате забормотал:

- Слушайте, слушайте!

- И чего все стоят и слушают этого клоуна? - обратился Лафайет к старому джентльмену. - Почему они ничего не делают?

- А? Вы задаете подобный вопрос? Вы что, забыли, что у сэра Лафайета много заслуг перед короной и эскадроны бандитов, которых он недавно нанял для сохранения своей пошатнувшейся популярности, в то время как он сам самоотверженно и добровольно служит, пока наша правительница нездорова.

- Лорд Арчибальд, что бы вы сказали, если бы я сообщил, что Адоранна вовсе и не больна в действительности? - поинтересовался Лафайет вполголоса.

- Сказал? Ну, я бы сказал, что вы желаемое выдаете за действительное. Скажите, сэр, мы когда-либо встречались?

- Нет... не совсем.