— Черт подери, — пробормотал Ронан, борясь за управление. Это тебе не ВМВ. Рулевое управление было вымышленным созданием.

— Все еще там! — отрапортовал Ноа.

Камаро встрепенулся, приподняв зад.

Глаза Ронана уставились в зеркало заднего вида. Второе птичье существо вцепилось в багажник.

Паршиво.

Ронан огрызнулся.

— Мог бы помочь!

Руки Ноа трепетали и прижимались к ручке стеклоподъемника, а затем к спинке сидения, и, наконец, толчок. Ноа явно не хотел делать то, что бы он там ни придумал.

Воздух разрезал визг. Сложно было сказать, гвоздь ли это водит по металлу или кричит Человек-птица. Звук поднял волосы дыбом на руках Ронана.

— Ноа, чувак, ну же!

Ноа исчез.

Ронан вытянул шею, разглядывая.

Из правого нижнего угла по лобовому стеклу с оглушительным треском разошлась трещина, а потом стекло обрушилось на приборную панель. Коготь проник внутрь.

Ноа заголосил:

— Тормози!

Ронан ударил по тормозам. Слишком большая скорость, слишком сильный удар по тормозам, слишком мало возможностей управлять рулем. Камаро бросало из стороны в сторону, пока она с шумом тормозила. Руль никак не участвовал в процессе.

Ноа и пятно черноты завалились на левую сторону капота, неожиданно оставляя приборную панель пустой. Машина встала на дыбы, будто одну из шин завернуло в узел.

Времени смотреть, куда делись эти двое, не было, потому что толчок вывел машину из равновесия. «Ноа и так мертв, так что с ним все нормально», — лихорадочно соображал Ронан. А Камаро быстро уводило с дороги.

Салон заполнили запахи резины и тормозов. Это был несчастный случай без столкновения. Дорогу уводило налево, но машина продолжала нестись прямо.

Нет.

Ронан увидел в мучительных подробностях телефонный столб, который как раз входил в контакт с дверью со стороны пассажирского сидения.

В раздавшемся звуке не было ничего нежного. Это было совсем не похоже на столкновение машин на кайфовой вечеринке Кавински. Это был скрежет металла. Дребезжание стекла. Это был удар металлической пятерней Ронану по ребрам.

На этом все и закончилось.

Автомобиль не издавал ни звука. Ронан не понимал, то ли он просто заглох, то ли он убил машину. Дверь со стороны пассажирского сидения была вогнута внутрь, остановившись на полпути до коробки передач. Дверца бардачка разлетелась на осколки и на сидение вывалилось его содержимое, в том числе и адреналиновый шприц Гэнси.

До него начало медленно доходить, что все случившиеся — дерьмо.

Тккк-тккк-тккк.

Второй ночной кошмар смотрел на Ронана вверх ногами. Он находился на крыше, глядя внутрь через лобовое стекло. Будучи достаточно близко, чтобы Ронан мог разглядеть каждую красную прожилку в его угрюмом красном зрачке. Что есть силы создание барабанило ногтями по осколкам. То, что осталось от стекла, стонало в тех местах, где встречалось с машиной. Еще немного усилия, и оно рухнет.

— Сделай что-нибудь.

Ноа был голосом, не более, его энергия была израсходована.

Но удар парализовал Ронана. В ушах стоял звон.

Человек-птица зашипел.

Ронан знал. Он знал, он всегда знал: оно хотело его смерти.

В его снах это было неважно.

Но он не спал.

Голова ночного кошмара дернулась, когда к Камаро плавно подплыл автомобиль. Это было сексуальное, небрежное, элегантное скольжение, и этот автомобиль представлял собой белую Митсубиши. Машина развернулась так, что была освещена с водительской стороны фарами Свиньи.

Ночной кошмар спустился на остатки лобового стекла. Скорчившись на капоте, он зашипел на прибывшего.

Водительское окно Митсубиши сползло вниз. За ним оказался Кавински, выражение его лица было невозможно определить из-за солнечных очков в белой оправе.