Ронан недоверчиво уставился на него.

— Слушай, прямо здесь и сейчас у тебя был изменяющий жизнь опыт. Залезай в машину, прежде чем мне снова понадобится обдалбаться.

Ронану больше некуда было податься. Он забрался в машину.

Глава 36

Спустя несколько часов вечеринки, Гэнси и Адам оказались в коридоре северного крыла между задней кухонной лестницей и старой комнатой Гэнси. Энергичный разговор все еще долетал из-под пола. Адам не был уверен насчет Гэнси, но он понимал, что пьян. По крайней мере, во рту чувствовался вкус шампанского, а мир казался притупленным и темным. Прежде он не бывал пьяным. Его отец делал это за него.

Они стояли бок о бок на пышном фиолетовом персидском ковре рядом со смирным приставным столиком Королевы Анны, уставленным безделушками на тему охоты. Тусклые золотые версии Адама и Гэнси стояли в сумасшедшем черном зеркале, висящем на стене. В отражении обычно уверенная линия губ Гэнси была искривлена каким-то беспокойством. Он растерзал узел своего галстука в распутный треугольник.

— Можешь поверить, — спросил он трагично, — что я вырос в таком месте?

Адам не говорил Гэнси, что обычно он не мог этого забыть.

— Я хочу, чтобы завтра мы смогли бы вернуться, — сказал Гэнси. — Я хочу, чтобы мы могли поехать назад и посмотреть, появился ли Энергетический пузырь.

Когда он сказал «Энергетический пузырь», шея Адама дернулась, словно коварный палец ущипнул тугое, беспокойное сухожилие. Другое изображение попыталось прорваться — на один миг он увидел краем глаза человека, стоящего за своим плечом, глядящего на него в зеркало. Печальные глаза и шляпа-котелок. «Почему нет? — сердито подумал Адам. — Почему, черт побери, нет?»

— Rex Corvus. Я никогда не напиваюсь снова.

— Ты и не напился, — ответил Гэнси. — Это был имбирный эль. В большинстве своем. Посмотри туда на наши лица. Мы старше, чем должны быть.

— Когда?

— Да вот, минуту назад. Мы становимся старше все время. Адам… Адам, это то, чего ты хочешь? Это? — Он сделал элегантный, презрительный жест в сторону нижнего этажа, отталкивая все это от себя.

Адам признался:

— Я хочу выбраться из Генриетты.

Он знал, что это говорить было грубо, даже если это была правда. Потому что, конечно, Гэнси бы сказал…

— А я нет.

— Я знаю, что ты не хочешь. Слушай, не то чтобы я стараюсь… — Он собирался сказать «оставить тебя позади», но это было слишком, даже с шампанским, сгладившим берега.

Гэнси жутковато рассмеялся.

— Я рыба, которая забыла, как дышать в воде.

Но Адам думал о скрытой правде: двое из них шли перпендикулярными путями, а не параллельными, и, в конце концов, они пойдут разными дорогами. Вероятно, в колледже. Если не в колледже, то после. В нем строилось напряжение, типа того, которое иногда посещало его глубокой ночью, когда он хотел спасти Гэнси или быть Гэнси.

Гэнси повернулся к нему, его дыхание было мятой и шампанским, его и их. Он спросил:

— Почему ты пошел в Энергетический пузырь без меня, Адам?

Вот так, наконец-то.

Правда была сложной штукой. Адам пожал плечами.

— Нет, — возразил Гэнси. — Не это.

— Не знаю, что тебе сказать.

— Как насчет правды?

— Я не знаю, что правда.

— Я в это просто не верю, — произнес Гэнси. Он начал использовать этот голос. Голос Ричарда Гэнси III. — Ты ничего не делаешь, не осознавая почему.

— Эта фигня может сработать с Ронаном, — ответил Адам.