Однако Акорне он об этом говорить не стал, равно как не выдал ей своей настоящей цели – перевезти ее на борт «Прибежища», в относительно безопасное место. Рушима не имела планетарной обороны, а новейшие системы вооружений взамен снятых на «Акадецки» так и не установили из-за того, что его команда скрылась вместе с кораблем так внезапно.

Калум уже готов был простить Рафика за то, что тот умолчал о вторжении кхлеви. Не та новость, которую приятно сообщать и без того взбудораженной толпе.

Хотя бросать рушимцев на произвол судьбы ему тоже было неохота. Да, сначала он перебросит Акорну и линьяри на «Прибежище», но потом свободно может до последней минуты возить колонистов на «Акадецки»… вот только куда? На «Прибежище» едва ли хватит места, не говоря уже о воздухе и воде, чтобы втиснуть всех поселенцев из этой и других деревень. Возможно, найдутся пещеры, куда можно спрятаться…

Об этом, решил Калум, он побеспокоится позднее. Пилот побил все рекорды и нарушил несколько законов физики, чтобы как можно скорее убраться с Рушимы и доставить Акорну в безопасное место… а заодно уже избавить ее от незавидной роли буфера между Палом и Таринье, рассевшимися по сторонам от девушки и всю дорогу обменивавшимися плохо скрытыми оскорбленьями.

К счастью, на то, чтобы войти в ангар «Прибежища», ушло немногим больше пары минут, а, очутившись на борту, Калум выяснил, что проблема рушимских поселенцев нашла решение… если Красные Браслеты с ним согласятся.

Из пакетного декодера доносился резкий голос килумбембезца:

– Адмирал Икваскван – «Прибежищу», касательно вашего запроса: отказываю. Мои люди прилетели сражаться с врагом, а не утирать сопли шпакам. В нашем контракте не указано, что мы должны развозить по домам этих… фермеров!

– Со всем уважением, адмирал Икваскван, – проговорил Рафик в микрофон, – вы, я полагаю, легко заметите, что параграф «б» третьего подраздела 19 раздела нашего контракта требует от вас подчиняться моим прямым указаниям в любых вопросах, не относящихся непосредственно к ведению боевых действий. Весьма надеюсь, что мы сможем разрешить наш спор мирно; неустойка за нарушение контракта указана особо и… э… весьма существенна. Боюсь, что в таких делах мой дядя не склонен к снисхождению.

Он нажал одну за другой клавиши «шифровать» и «отправить», после чего со вздохом откинулся в кресле, покуда передатчик сжимал его ответ для пакетной передачи на флагман Красных Браслетов.

Несколькими секундами спустя поступило следующее сообщение, на сей раз – визуальное. С серого фона, перечеркнутого единственной алой полосой, на собравшихся глянуло суровое скуластое лицо Иквасквана.

– В течение часа мы выйдем на орбиту Рушимы, и обсудим этот вопрос при личной встрече, – отрезал он.

Экран потемнел; прощаниями адмирал не утруждался.

– У-тень-ки, – протянул Гилл, – как обозлился-то человечек. Рафик, ты лучше на эту личную встречу меня прихвати.

– И меня, – добавила Надари Кандо негромким хриплым голосом.

– Никуда вы не полетите, – небрежно бросил Рафик. – И я не полечу. Гилл, я-то думал, что ты чему-нибудь научился о ведении переговоров, покуда наблюдал за мной все эти годы! Дядя Хафиз не выбрал бы своим наследником человека до такой степени безмозглого, чтобы проводить настолько деликатные переговоры на территории противника.