Рафику пришло в голову, что если дядя и вправду намерился кормить свое новое приобретение исключительно восточными сладостями, та через год и вправду не сможет пальцем шевельнуть. Даже сейчас, чтобы назвать ее «газелью», требовалась весьма изобретательная фантазия.

– Разве она не прекрасна? – зачарованно вздохнул финансист. – Разве не роскошна превыше всех мечтаний? Даже моя Ясмина не могла бы сравниться с нею!

Вспомнив дядину первую жену, давно покойную Ясмину, Рафик вспомнил, что дядя и раньше выказывал определенную склонность к особам, чьи наиболее выдающиеся характеристики лежали несколько ниже головного мозга. Прежде, чем Хафиз ее увел, Ясмина подвизалась танцовщицей в стрип-баре при нулевом тяготении.

– Карина, моя маленькая лилия! – окликнул Хафиз свежеобретенную супругу. – Умоляю, не перенапрягись, пытаясь телепатически связаться с линьяри! Вскоре они проснутся сами, а я боюсь, что твое прекрасное личико покроют морщины тягот. Присядь, отдохни, а я распоряжусь, чтобы нам принесли освежающего, дабы восстановить твои паранормальные силы.

Целительница улыбнулась ему с таким доверием и неподдельной любовью, что все возражения Рафика против дядиного брака растаяли, точно лед на Лябу, и он искренне порадовался, что не успел еще проговорить обвиняющее «хищница». Никто не усомнился бы, что эти двое бесконечно влюблены друг в друга. И все же, вспоминая циничные дядины тирады на темы женщин и брака, Рафик не мог не найти забавным, что именно Хафиза Харакамяна захлестнула сиропная волна романтики.

– Что тебя так развеселило? – полушепотом поинтересовался Калум после того, как Рафик приветствовал Карину со всем почтением, которого заслуживала дядина супруга, и удалился в другой конец салона, чтобы там от души посмеяться.

– Хафиз, – ответил Рафик. – Увидеть, как он воркует с этой… я хочу сказать, с моей любимой тетей… ты бы слышал, как он цитирует строфы древних поэтов Земли о женщинах и браке! Обычно он сравнивал свадьбу с покупкой лошади.

И он по памяти привел любимое дядино четверостишие:

Коли скажет барышник – прекрасней того не видал скакуна белый свет —

Кто, не видев зубов, за коня даст кошель полновесных монет?

Коли скажет молва – затмевает та дева красою весь свет,

Ты, безумец, поверишь молве, и не примешь отказа в ответ!

– А если ее сын вместо тебя получит наследство?

– Разве не начертано в Книге Третьего Пророка: «Не считай свет далекой звезды среди достояния своего, ибо пока свет ее достигнет тебя, уже погаснет звезда»? Калум, я не так глуп, чтобы рассчитывать на наследство крепкого и нестарого еще родича. В то время, как, работая на дядю Хафиза, я сколотил попутно собственное, весьма внушительное состояние… которое, к слову сказать, ему придется у меня одалживать. – Рафик повысил голос. – Дядя, как поживает кредит Дома Харакамянов после недавних бедствий?

Хафиз прервал беседу, которую вел вполголоса с адмиралом Икваскваном и Джонни Грином.

– Каких бедствий, о возлюбленный мой племянник?

– Э… сорвавшиеся сделки, и… э… оплата… – Рафик запнулся. Карина в роли дядиной супруги настолько потрясла его, что он не заметил даже, как подошел Икваскван, и теперь вынужден был поспешно проглотить несколько нелицеприятных слов в адрес «корыстолюбивых наемников».

Хафиз улыбнулся, не разжимая губ, той широкой ухмылкой, которой его соперники боялись, словно огня. Обычно это означало, что он только что сорвал банк.