Зал замер. Все уставились на фигуру в красных одеждах. Ментальная сила некроманта казалась такой огромной, что приковала к его фигуре внимание всех находившихся в зале. Люди отставили выпивку, еду, перестали заниматься любовными играми и, не отводя взглядов, следили за огромным лысым колдуном.

Даже Пророк в Маске с неусыпным влиянием наблюдал за некромантом Арабалаком. Может, его коснулась ледяная длань предвидения? Может, какие-то сверхъестественные силы предупредили его о том, что должно случиться?

А тем временем внутри круга постепенно начала материализоваться тень. Вначале это были всего лишь усики дыма, но постепенно тень обрела форму, стала материальной, набрала вес и окончательно сформировалась.

Внутри круга стоял высокий, тощий мужчина с удлиненным черепом и запавшими глазами, одетый в сгнившие лохмотья савана.

Борода привидения оказалась длинной, клочковатой и неопрятной. Его лицо рассекли морщины, то ли от преклонного возраста, то ли от печали, но глаза под кустистыми бровями сверкали, словно холодные, черные звезды. Какие-то чувства сродни боли искривили его безгубый рот, превратив лицо в злобную гримасу. Тощие руки, напоминавшие руки скелета, были сложены на груди, которая вздымалась совершенно противоестественно.

Как только дух полностью обрел форму, некромант слегка расслабился. Он втянул воздух в легкие и выдохнул, рукавом алого халата вытер пот с бровей. Только после этого он взглянул на фигуру, неясно вырисовывающуюся посреди черного круга.

— Говори, призрак! Открой нам свое имя, — произнес колдун глубоким голосом.

Зал замер. Никто не в силах был ни пошевелиться, ни заговорить. Все затаили дыхание. Все взгляды были устремлены на тощую, ужасную фигуру мертвеца, стоящего внутри круга.

— Говори, я приказываю тебе! — повторил Арабалак. — Сколько лет прошло с тех пор, как ты умер? Как звали тебя, и каково было твое положение в обществе? Говори!

Наконец призрак ответил слабым, трепещущим голосом:

— Тысяча зим пронеслась над миром Гуизуида с тех пор, как я обитал среди живых, — медленно произнес мертвец. — Тысячу лет я блуждал среди холодных холмов, не найдя покоя в смерти, исполняя свой долг, моля о прощении Богов… Но сейчас другой крик готов вырваться из глубин моей души… Сильное желание отомстить одолевает меня! Конечно, мне нужно отомстить! Потому что среди живых есть тот, кто согрешил против меня, и грех этот много глубже и порочнее, чем может представить себе любой из смертных!

Арабалак подался вперед. Глаза его сверкали в свете свечей.

— Кто оскорбил тебя? Скажи, призрак! Кто ты такой, и кто тот человек, который совершил зло по отношению к тому, кто умер много поколений назад?

Призрак распрямил руки. Одна рука метнулась вперед, скользнув через облако дыма курительниц. Тощей, как голая кость, была эта рука, и сгнившие куски савана посыпались с рукава.

Костлявый палец призрака нацелился прямо на Пророка в Маске. Шамад сидел прямо. Он не мог двинуться, словно мертвец заморозил его. Руками в перчатках он так крепко сжал подлокотники кресла, что казалось, камень вот-вот треснет.

Голос призрака поднялся до неземного визга, переполненного яростью и ненавистью. Глаза его уставились на Пророка.

— Этот человек украл мое имя… — прокричал призрак. — Потому что я — Пророк в Маске из Камон-Фаа, умерший тысячу лет назад!

Глава 7

Огненный шар

Шамад вскочил на ноги, а за спиной у него появилась огромная синяя чешуйчатая фигура его чудовищного оруженосца. Змеиные глаза твари сверкали с холодной злобой.

На возвышении без движения застыл Джа Чэнс. Его румяное лицо, с избытком покрытое косметикой, превратилось в удивленную маску.

После слов призрака в зале повисла напряженная тишина.