|
В глубине террасы расположился продавец арахиса и жареного миндаля, зимой он, должно быть, торговал каштанами. Со стороны улицы Клиньянкур на табурете сидел старичок и повторял хриплым голосом, терявшимся в утреннем шуме: "Энтран"... "Либерте"... "Пресс"... "Пари-Суар"... "Энтран" {названия парижских газет. "Энтран", сокращенное "Энтрансижан" (непримиримый), - французская газета, выходившая до второй мировой войны}. К лотку была прислонена пара костылей. Одна нога у старика была обута в ботинок, другая в стоптанную домашнюю туфлю. Увидев торговца газетами, Мегрэ сразу понял, что Жакоб - это не имя, а прозвище: старик с длинной торчащей бородкой, разделенной посередине на два клинышка, с большим крючковатым носом походил на персонаж, изображаемый на глиняных трубках, в просторечии именуемых Жакоб. Комиссар вспомнил несколько слов из письма, восстановленных Мерсом: двадцать тысяч... наличные... понедельник... И, наклонившись к хромому, резко спросил: - Получили последнее письмо? Г-н Жакоб поднял голову и поморгал красноватыми веками. - Кто вы? - спросил он наконец, протягивая "Энтрансижан" очередному покупателю и выбирая сдачу из самшитовой мисочки. - Уголовная полиция! Давайте поговорим по-хорошему, иначе мне придется вас увести. Дело грязное. - Ну и что дальше? - У вас есть пишущая машинка? Старик усмехнулся и выплюнул изжеванный окурок, их перед ним уже набралась целая груда. - Не будем стараться перехитрить друг друга, - произнес он. - Вы прекрасно знаете, что это не я. Мне, конечно, следовало бы держаться в стороне. За такое вознаграждение!.. - Сколько? - Она давала по сто су за письмо. Значит, дело скверное? - За него можно угодить на скамью подсудимых. - Не может быть! Значит, там и вправду были купюры в тысячу франков? Я и не сомневался: когда щупал конверты, они издавали приятный шелест. Пробовал смотреть на свет, но бумага была слишком плотная. - Что вы с ними делали? - Приносил сюда. Мне даже не нужно было никого предупреждать. Я точно знал, что около пяти подойдет дамочка, возьмет "Энтрансижан", положит сто су в мисочку, а конверт себе в сумку. - Маленькая брюнетка? - Наоборот, крупная блондинка. Волосы с рыжеватым отливом. Хорошо одета, черт возьми! Она выходила из метро... - Когда она впервые попросила вас оказать ей эту услугу? - Года три назад... Постойте. Моя дочь родила тогда первого ребенка и отвезла к кормилице в Вильнев-Сен-Жорж. Значит, чуть меньше трех лет назад. Было поздно. Я сложил товар и собирался взвалить его на спину. Она спросила, есть ли у меня постоянное жилье и не смогу ли я ей помочь. Знаете, здесь, на Монмартре, кого только не встретишь... Речь шла о том, что на мое имя будут приходить письма, я должен был по получении приносить их сюда днем. - Это вы назначили цену в пять франков? - Она. Я ей заметил, шутки ради, что такая услуга стоит дороже. При нынешних ценах, скажем, на красное вино... Но тогда она пошла договариваться с торговцем арахисом. С алжирцем! Они-то уж вообще работают за гроши. Я и согласился. - Вы не знаете, где она живет? Жакоб подмигнул. |
