– Есть ли у вас стенограмма?

– Нет, я расшифровала все, когда вернулась домой в четверг, и передала протокол директору Брубергу. Стенограмму я выбросила.

– Вот как, – сказал Колльберг. – Сколько вы получили за работу?

– Гонорар в двести крон плюс, конечно, за проезд и гостиницу.

– Так. А это трудная работа?

– Не очень.

Колльберг обменялся взглядами с Осой Турелль, которая пока что не произнесла ни слова.

– Мне все ясно, – сказал он. – Только еще один вопрос. Когда вас допрашивали в полиции в Мальмё сразу же после убийства, вы назвали свой адрес на Вестеросгатан?

– Неужели?

– Вы ошиблись?

– Раньше я действительно жила на Вестеросгатан. В этой всеобщей суматохе я просто оговорилась.

– Гм, – пробормотал Колльберг. – Это может случиться с каждым. – Он поднялся. – Спасибо за помощь. Мне все ясно. Прощайте.

Он направился к двери и вышел из квартиры.

Хелена Ханссон вопросительно взглянула на Осу Турелль, которая по‑прежнему молча и неподвижно сидела в кресле.

– Еще что‑нибудь?

Оса посмотрела на нее долгим взглядом.

Они сидели друг против друга. Две женщины примерно одного возраста, но на этом сходство и кончалось.

Оса Турелль не нарушала молчания долго, затем смяла свою сигарету в пепельнице и медленно проговорила:

– Ты такая же секретарша, как я царица Савская.

– Как вы смеете так говорить! – возмутилась Хелена Ханссон.

– Мой коллега, который только что вышел, служит в отделе, занимающемся убийствами. А я работаю в полиции нравов.

– О, – проговорила Хелена. Ее плечи поднялись.

– У нас есть на тебя досье, – спокойно и безжалостно продолжала Оса. – Оно заведено десять лет тому назад. Тебя забирали уже пятнадцать раз. Это многовато.

– На этот раз ты меня не засадишь, шпионка проклятая, – пробормотала Хелена Ханссон.

– Какая халатность – не иметь дома пишущей машинки. Или хотя бы блокнота для стенографирования. Если только все это не находится вон в том портфеле.

– Посмей только рыться в моих вещах без разрешения, мерзавка. Я свои права знаю.

– А я и не собираюсь здесь ничего трогать без разрешения, – сказала Оса Турелль.

– Какого же черта тебе здесь надо? За это меня не посадят. И к тому же я имею полное право ездить с кем хочу и куда хочу.

– И спать с кем хочешь? Совершенно верно. Но ты не имеешь права брать за это плату. Какой ты, говоришь, получила гонорар?

– Ты что, считаешь меня идиоткой, чтобы я отвечала на такие вопросы?

– И не нужно. Такса мне известна. Ты получила тысячу монет, с которых не платишь налога, и все остальное тоже даром.

– Не слишком ли много ты знаешь? – нахально спросила Хелена Ханссон.

– О таких делах мы знаем почти все.

– Не воображай, что можешь посадить меня.

– Могу. Не волнуйся. Все образуется.

Вдруг Хелена Ханссон вскочила и, растопырив пальцы, через стол бросилась на Осу Турелль.

Оса быстро, как кошка, вскочила на ноги и парировала атаку ударом, который опрокинул Хелену на спинку стула. Ваза с гвоздиками покатилась на пол, никто не подумал ее поднять.

– Не царапаться, – сказала Оса Турелль. – Спокойно.

Женщина уставилась на нее. В ее водянистых голубых глазах выступили слезы. Парик съехал набок.

– Ты еще дерешься, чертова ведьма, – простонала она.