Николай Леонов, Алексей Макеев. Полковники из МУРаГуров – 39
Глава 1 – Какой идиот поставил здесь машину?! Голос был на редкость раздраженный, в нем легко угадывались начальственные нотки, которые немного странно было слышать на вечерней улице, где, вообще-то говоря, все имеют равные права на свой клочок тротуара. Однако голос продолжал выражать свое неудовольствие, и Гуров почему-то сразу догадался, что неудовольствие это направлено в его адрес. Возвращаясь домой из главка, Гуров внезапно вспомнил, что жена просила купить кое-что из лекарств. У него был целый список, но из всех мудреных названий в голове отложился один «мезим» – наверное, потому что это средство то и дело рекламировали по телевизору: «Мезим для желудка незаменим!» Сам Гуров не очень-то верил в силу телевизионного мезима, но его назначил врач, а с врачами Гуров не спорил, тем более когда дело касалось близкого ему человека. Увы, болезнь не обходит стороной даже известных людей. Мария Строева, ведущая актриса одного из московских театров, красивая и талантливая женщина, оказывается, тоже ходит по врачам и пьет лекарства! Вряд ли во что-то подобное могли поверить ее многочисленные поклонники, но Гуров не поверить не мог – жена всегда рядом с ним, а не только в минуты торжества. О своем внезапном недомогании Мария говорила с иронией, в свою очередь ссылаясь на внедряемые телевидением стереотипы, и объясняла Гурову, что проблемы со здоровьем у нее возникли по той же причине, что и у известной певицы с экрана, – репетиции, презентации, ешь нерегулярно и все такое прочее… Одним словом, врачи взялись за свое дело всерьез, и Гуров получил заказ на лекарства. Выполнение заказа заняло не более двадцати минут, и Гуров, чрезвычайно довольный тем, что все вышло так гладко и без проблем, с пакетом в руках вышел на улицу. Здесь его и настиг раздраженный начальственный крик. За стеклянной дверью аптеки горел яркий молочный свет люминесцентных ламп, а в той стороне, откуда раздавался голос, было темновато – поэтому Гуров не сразу разобрал, кто кричит. Но, как уже было сказано, предчувствия навели его на не самые приятные мысли. Он поспешно зашагал к своей машине, которую оставил метрах в двадцати от аптеки. Никакой особой вины за собой он не чувствовал – разве что впопыхах лишнего заехал передним колесом на тротуар, – но ведь это не смертельно. Это самое «впопыхах» объяснялось очень просто – угрызениями совести, которые охватили Гурова, когда он едва не забыл о данном ему поручении. Если бы он явился домой усталый, довольный, но без лекарств – это было бы чудовищным проколом. А это вполне могло случиться, потому что до сего дня у Гурова совершенно не было никаких навыков в покупке лекарств – это занятие не имело, так сказать, прецедента в его практике. Правильный образ жизни и привычка держать себя в ежовых рукавицах пока что позволяли ему обходиться без проблем со здоровьем, хотя ловить преступников – занятие не менее нервное, чем играть на сцене. Гуров очень переживал за жену, но все же не слишком ясно представлял себе, что значит болеть, и это тоже смущало его. Но если с лекарствами Гуров мог дать маху, то во всем прочем интуиция редко его подводила. Вот и теперь, приблизившись к своему «Пежо», стоящему действительно немного вызывающе и даже слегка – самую малость – перегораживающему выезд из ближайшего проходного двора, Гуров убедился, что речь идет именно о нем. Речь велась от лица некоего весьма озабоченного милицейского лейтенанта, взъерошенного, сердитого и низкорослого. С высоты своих ста восьмидесяти сантиметров Гуров взирал на служителя порядка, как Гулливер на разгневанного лилипута: смущенно, но без особого страха. Тем более что реакция лейтенанта была заведомо неадекватной случившемуся. |
