Николай Леонов, Алексей Макеев. Уголовный шкаф
Глава 1 Над строительной площадкой в подмосковном Горчакове повисла неприятная, гнетущая тишина. Не работали экскаваторы, замер на месте бульдозер, замолчал компрессор. Рабочие сидели кучками на складированных сваях, на лавке возле вагончика и курили уже по пятой сигарете. Комиссия приехала через два часа. Прораб, Олег Иванович Борисов, крупный мужчина с густыми темными волосами, сидел на лавке возле вагончика и смотрел пустым взглядом в сторону трех старых домов, которые должны были снести на этой неделе и продлить строительную площадку. За двадцать два года работы в строительстве у Борисова бывало всякое, включая и несчастные случаи, но чтобы вот так. Состав комиссии был впечатляющим: заместитель генерального директора, заместитель директора по персоналу, начальник юридического отдела. Борисов посмотрел в сторону прибывших, покачал головой и стал смотреть в другую сторону. Представители администрации медленно покидали микроавтобус, о чем-то переговаривались и постоянно осматривались по сторонам. Как будто намеревались тут же, с ходу, найти еще массу недостатков в работе прораба, возможно и вопиющих нарушений. Гибель рабочего на производстве – это происшествие, которому оправданий, как правило, не находится. Даже если погибший был разгильдяем, алкоголиком или еще имел какие-то личные недостатки, то все равно виноват руководитель, который эти недостатки не учел, который поставил этого человека на это рабочее место, не проконтролировал и так далее, и тому подобное. Иными словами, куда ты сам-то глядел? – Эх, Олег Иванович, – заместитель генерального вздохнул и сокрушенно покачал головой, – куда ты сам-то глядел. Жалко парня, мог из него и толк выйти. – Что, не довезли? – поинтересовалась дородная тетка – заместитель директора по персоналу. – Эх, Борисов, как же ты так-то? Умер ведь парень прямо в машине. – Да что вы из меня жилы тянете теперь! – взорвался прораб и вскочил на ноги. Он заметался возле вагончика, как тигр в клетке, не зная, куда деться от всего этого кошмара, потом сник и снова опустился на лавку. Метаться можно до бесконечности, а поправить уже ничего нельзя. Сейчас начнут опрашивать всех рабочих, мастеров. Кто, как, когда. И какого черта вдруг рубильник оказался закрытым деревянным щитом? И почему оголенные провода лежали просто так возле составленного у стены инструмента? Борисов и сам не мог ответить на этот вопрос. Такого просто не могло быть, но такое произошло. Мистика какая-то. Или, что скорее, кто-то захотел его подставить. Если подумать, то можно предположить, кто из рабочих, затаив обиду на строгого прораба, мог такое подстроить. Но ведь человек же погиб из за этого! И уж совсем уныло стало на душе Борисова, когда на площадку приехала молоденькая светловолосая следователь с погонами лейтенанта. И оттого, что она такая молоденькая, свеженькая и совсем непохожая на следователя, и оттого, что она так старательно делала строгое лицо, хмурила бровки и распоряжалась, становилось совсем муторно. – Скажите, Олег Иванович, – строгим голосом спрашивала следователь, – кто велел закрыть электрический рубильник деревянным щитом? – Никто не велел, – сдерживая раздражение, ответил прораб. – Кто же мог велеть, если это вообще запрещено. Рубильник должен быть свободен от любых посторонних предметов и оборудования. К нему должен быть свободный доступ. И всегда иметься наготове табличка «Не включать, работают люди». – Тогда почему же он оказался закрытым? И в результате погиб человек. Вопрос девушка задала таким тоном, как будто ответ был очевиден, задавать этот идиотский вопрос она была вынуждена, но это ей так неприятно. Ведь все очевидно. И Борисов снова сорвался. Он не кричал, не бегал по вагончику, в котором его допрашивала эта инфантильная следователь. |
