– Я ничего не могу с этим поделать, – извинился он. – Мы, водные вэйфы, все так делаем. И вот ещё, что я хочу тебе сказать. Наш молодой капитан хорошо знает Птицу Помогарь. Он присутствовал при её вылуплении из яйца, и она обещала помогать ему до конца жизни. Именно она обнаружила, что отец Прутика потерпел кораблекрушение в открытом небе. Она добровольно предложила свою помощь капитану Прутику, а он обещал помогать нам. Мы всегда были за ним как за каменной стеной. Кроме того, – добавил он, – Птица Помогарь знает, что делает, хотя её мысли, безусловно, сложновато читать.

– Ну да, это, конечно, меня безуумно успокоило! – саркастически заметил Рован Хит.

– Знаю, – спокойно ответил Лесорыб, – твои мысли я читаю абсолютно ясно.

Улыбка замерла на губах Хита, и его желтоватые щёки побагровели.

– Тросы, Хит! – напомнил Прутик.

Молодой капитан неотрывно смотрел в зияющую впереди пустоту. «Громобой», пиратский корабль его отца, был где то там, в открытом небе дальше, чем любые воздушные корабли когда либо залетали. И он найдёт его, чего бы это ни стоило.

Их полёт продолжался уже двадцать дней и двадцать ночей, Птица Помогарь летела впереди и неизменно вела их в предательскую пустоту. Вот и теперь, на двадцать первое утро, когда розовые лучи восходящего солнца осветили небо, это, казалось, неутомимое существо несло их всё дальше и дальше. А тем временем ветра становились всё более и более непредсказуемы, преобладающие юго западные сталкивались с потоками воздуха, идущими с востока.

– Встань к штурвалу, Гуум! – приказал Прутик стоящей у себя за спиной косматой горе шерсти и клыков. Каждому воздушному пирату нужен верный помощник, и Гуум, толстолап, был верным помощником Прутика. – Держись прямого курса. Мы должны следовать за Птицей Помогарь. Гуум заворчал, и его мохнатые уши зашевелились.

Прутик сосредоточил внимание на двух рядах рычажков с костяными ручками, которые управляли полётом корабля. Его руки с ловкостью перелетали от одного рычажка к другому, то приподнимая корму, то опуская нос.

Воздушный корабль нырнул и резко накренился на правый борт, когда Прутик в очередной раз попытался последовать за беспорядочными движениями Птицы Помогарь. С нижней палубы донеслись тревожные крики. Прутик, сжав зубы, сконцентрировался на полёте. Вести воздушный корабль и в лучшие то времена было нелёгкой задачей, а уж когда перед тобой маячит в открытом небе зверский вихрь – и подавно. Словом, Прутику приходилось выкладываться полностью.

Одной рукой он распределял отвесы на корпусе корабля, другой изменял угол парусов, а ещё наклонял стаксель, ослабляя грот, осторожно поворачивая кливер… Вот так, потихоньку…

– Угол наклона, скорость и баланс, – повторял сам себе Прутик.

Таковы были три основных правила полёта на воздушном корабле.

С каждой минутой ветры становились все более буйными, было трудно придерживаться какого то одного из них.

– Опустить правый борт, Гуум! – взревел Прутик, перемещая балласт. – Мы должны держаться такого угла наклона…

Вдруг страшный толчок сотряс весь корабль. Трюм заскрипел, мачты задрожали. Корабль резко дёрнулся и накренился.

– Привяжитесь! – скомандовал Прутик членам своего экипажа. В любой момент «Танцующий на Краю» мог перевернуться вверх килем, и, так как под ними не было земли, они падали бы и падали бесконечно.

Шпулер, древесный эльф, спрятался в каюте. Рован Хит ухватился за тросы и привязал себя к фок мачте. Тарп Хаммелхэрд, душегубец из Дремучих Лесов, и Лесорыб, водяной вэйф, вцепились в бушприт, в то время как Тугодум, плоскоголовый гоблин, просто закинул назад голову и завыл.

В центре корабля, на платформе над летучим камнем, спокойно, неподвижно и молчаливо возвышалась фигура в плаще и остроконечном капюшоне.