— Вот что меня восхищает в тебе, Милагро: мы думаем совершенно одинаково. Но я и так долго ждал и больше ждать не могу.

Он взял в руки серебряный колокольчик и громко зазвонил. Группа внезапно перестала играть, занавеси, закрывавшие танцзал, поднялись, и на меня направили луч прожектора. Выглянув в танцзал, я увидела приближающегося Уиллема в сопровождении неовампов. На нем было то самое черное одеяние, в котором он совершал обряд присвоения имени. Неовампы были пьяны и постоянно наталкивались друг на друга.

Следом за Уиллемом шла певица из вампирского ночного клуба. Она завела какую-то жуткую песню. Стоявшие в сторонке «Дервиши» снова потянулись к своим инструментам и принялись подыгрывать ей. Судя по выражению ее лица, певичка одновременно удивилась и обрадовалась аккомпанементу.

Неовампы помогли Уиллему забраться на сцену и сесть в резное кресло. При этом с его лысой башкенции сполз капюшон. Черепушка Уиллема была полупрозрачной и хрупкой, словно ее изготовили из фарфора. Тут я заметила, что он держит нож, отделанный драгоценными камнями. Бросив на меня сердитый взгляд, Уиллем заявил:

— Она недостойна быть среди нас.

Сайлас посмотрел на Уиллема и тихо прошипел:

— Заткнись, старый дурак, и делай что говорят, иначе я снова запру тебя дома и будешь сидеть там, пока окончательно не сгниешь.

Старик сжался и опустил глаза.

— Сайлас! — воскликнула я.

— Не волнуйся, Милагро. Уиллем знает: если он будет вести себя прилично, я не стану его обижать.

Сайлас взял меня за руку и вывел навстречу гостям. Все, что было перед моими глазами, потонуло в красном потоке. Я почувствовала запах крови. Вообразив ее вкус, я облизала губы.

— Добро пожаловать, друзья! — провозгласил Сайлас. — Спасибо, что пришли разделить с нами это радостное событие. Сегодня в «Парагоне» мы празднуем открытие нового лечебного центра, где вы сможете пройти самые новаторские, самые замечательные процедуры, придуманные для поддержания вашей молодости и красоты.

Я смотрела на гостей, и мне казалось, что на их лицах больше нет кожи, а глазницы заполнены кровью. Они были всего лишь блестящим мясом. Сайлас на мгновение отпустил мою руку, и в этот момент они снова превратились в опьяневших, потакающих своим желаниям гедонистов, каковыми и являлись на самом деле. Я даже удивилась: как можно было бояться людей, которых я до такой степени презираю.

— Выручка от нового центра пойдет на косметологические исследования, а также на финансирование моего проекта по установлению в нашей стране морали, порядка и гармонии. Я называю его «Благотворительное руководство».

Публика встретила его слова радостными аплодисментами и гиканьем. Я заметила, что несколько стульев в зале были уже перевернуты, а скатерти насквозь промокли от разлитых напитков. Кто-то вынул из ваз розы и разбросал их по полу.

— Этот вечер замечателен еще и тем, что все вы — гости на моей свадьбе, на моем бракосочетании с единственной женщиной на свете, уникальным созданием, моей редкой птицей — так я ее называю — Милагро Де Лос Сантос.

Сайлас снова взял меня за руку. Толпа зашлась в безумных одобрительных криках. Я изо всех сил пыталась делать свои дыхательные упражнения, а потом вдруг решила: нет, нет и нет. Резко освободившись от Сайласа, я выхватила нож из руки Уиллема и, крикнув: «Нет, нет, нет!», прижала Мэдисона к алтарю.

«Дервиши» заиграли громкую, сумасшедшую музыку, которая стала фонограммой безумия. Публика отреагировала на произошедшее смехом и ревом, а я поднесла нож к горлу Сайласа.