Венеция. Город, выстроенный на сваях посреди лагуны, добраться до которого можно только по воде. Жизлен, пожалуй, готова была лучше вернуться в Париж с его кошмарами, чем пережить еще один приступ морской болезни. На этот раз путешествие к ее великому счастью оказалось коротким, вода тихой, и когда они высадились на широкой площади, она не испытывала дурноты.

Она взглянула на высокого человека, который стоял рядом с ней. Дорога через континент в Италию была недолгой. Миновав Францию, они проехали через Ганновер, Баварию и Австрийскую империю. Они всегда ехали быстро, но в последнюю неделю Блэкторн приказывал гнать так, что оставалось лишь удивляться, почему они до сих пор живы.

Он приходил к ней на следующую ночь. Она лежала в постели, тихо, ожидая его, боясь и желая, чтобы он был рядом.

Она знала, что ей надо делать. Надо снова заставить тело себе повиноваться. Если ей больше не удается спастись, затаившись в глубине собственного сердца, то она должна хотя бы научиться скрывать от него ответные чувства. Она будет лежать неподвижно, сумеет сделать так, чтобы ее дыхание оставалось ровным, сожмет кулаки, чтобы не обнимать его. Она отвернется, чтобы он не смог целовать ее, и он не заставит ее ему отвечать. Она постарается обмануть его, показав, что осталась равнодушной к тому, что он сделал с ней. Она даже сумеет обмануть себя.

Он посмотрел на нее, и лицо его было мрачным и озабоченным.

— Попранная честь? — спросил он язвительно. — Что-то не похоже, чтобы вы жаждали моего возвращения. Поверьте, я способен доставить вам куда большее наслаждение, чем прошлой ночью.

Жизлен не ответила, сделала вид, что не слышит. Воспоминание о том, что ей доставили наслаждение его ласки, было непереносимым. — Вам нечего сказать мне, любовь моя? — не отступал он и, приблизившись к кровати, взяв ее за подбородок поднял ее лицо кверху. Наклонившись, он дотронулся губами до ее рта, ласково, едва касаясь, и сердце Жизлен болезненно сжалось. Он снова выпрямился, и в глазах его застыл вопрос.

— Как хотите, Жизлен. Вы можете приказать мне уйти.

Ее губы были влажными от его поцелуя. Кожа горячей и чувствительной, дыхание частым, и ей ужасно хотелось, запустив руки в его черные волосы, притянуть его к себе.

— Уходите, — произнесла она спокойно и отчетливо.

И он повернулся и ушел, не сказав больше ни слова. Она сидела в кровати, замерев, испытывая одновременно страх и изумление. Он — человек без чести. Почему же он вдруг послушался?

Больше он не приходил. Больше он до нее не дотрагивался. И на этот раз это не было перемирием. Это была настоящая битва, готовая ежеминутно взорваться вспышкой страстей. А Жизлен и сама не знала, ждет она этой минуты или боится ее.

Николас шел впереди нее по булыжной мостовой Венеции, оглядываясь по сторонам с усталым равнодушием. Она остановилась, решив не спешить за ним, а он повернулся и так холодно посмотрел на нее, что она готова была поверить, что стала ему безразлична.

— Вы желаете провести целый день на улице, Мамзель? — поинтересовался он, — а я думал, вас утомила дорога.

— А разве вы не хотите нанять карету? Блэкторн усмехнулся.

— В Венеции нет лошадей, нет экипажей на колесах. Если вы желаете, чтобы вас отвезли в Палаццо Верди, то вам придется воспользоваться лодкой.

— Только не лодка! — взмолилась Жизлен, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. — Вы хотите сказать, что иного способа передвигаться по этому городу нет?

— По воде, любовь моя. Или пешком.

— Мне нужны новые туфли.

— Вы привыкнете плавать по каналам, и вас не будет выворачивать наизнанку.

— Есть вещи, которые нам не подвластны, милорд, — ответила она скромно.