– Тебя судили за то, что ты из под полы купил государственную кофеварку, незаконно продавал кофе, да еще варил его пополам с овсом.

– Я был предпринимателем, но опередил свое время.

Пузыри все так же всплывали на поверхность и лопались.

– Ты продавал презервативы Зине? – спросил Аркадий.

– Зина не из тех, кто любит рисковать, – Гурий отбросил дырявый презерватив в кучу, взял новый и чихнул. – По крайней мере, не в этих делах.

– И часто она их покупала?

– Она была темпераментной девушкой.

– И с кем же она проявляла свой темперамент?

– Кто знает? Она не шлюха, денег не брала и никому не хотела быть обязанной. Выбирала она сама – современная женщина, ничего не скажешь. Ага! – Гурий бросил презерватив в другую кучу. – Даешь повышенное качество!

– Неужели наша страна движется к этому? – спросил Аркадий. – Нация предпринимателей, и все счастливо сортируют презервативы, машины, мебель…

– А что в этом плохого?

– Гоголь гениально сравнил Россию с тройкой, мчащейся по бескрайним просторам, искры летят из под копыт, а все народы смотрят на нее с трепетом. А для тебя Россия – это грузовик, набитый стереомагнитофонами.

Гурий фыркнул.

– Я мыслю по новому. Ты до этого еще не дорос.

– А с кем дружила Зина?

– С мужиками. Могла раз с тобой переспать, в другой раз отказала бы, но ты бы в обиде не остался.

– А с женщинами?

– Крутилась вроде вокруг Сьюзен. Ты с ней говорил?

– Да.

– Потрясающая женщина, верно?

– Ничего.

– Просто блеск. Знаешь, иногда в кильватере заметно мерцающее свечение. Люминесценция, что ли? Так вот, когда я прохожу мимо Сьюзен, мне кажется, что она так же светится.

– Может, есть смысл разливать этот блеск по бутылкам да торговать потихоньку?

– Знаешь, – сказал Гурий, – есть в тебе что то, что меня пугает. Когда я узнал, что ты работал следователем, я стал смотреть на тебя по другому, словно ты снял маску и стал совсем другим человеком. Послушай, я просто хочу зашибать деньги. Советский Союз наконец то собирается вылезти из прошлого века, так что грядут… – Гурий обратил внимание на презерватив, зажатый в жестикулирующей руке, вздохнул и положил его на стол. – Грядут великие перемены. Ты мне здорово помог с этими книжками. Еще бы совместить их с вдохновляющими словами, с которыми к нам обращается партия…

Все партийные клише Аркадий знал наизусть помимо воли. Партия швырялась ими, как булыжниками, колотя народ по плечам и коленкам.

– Рабочий класс, авангард перестройки, научный анализ, расширение и углубление идеологической и духовной победы… Так, Гурий?

– Точно. Но не с такой интонацией. Я верю в перестройку. – Гурий снова замахал презервативом. – А разве ты не веришь, что мы преодолеем застой и положим конец коррупции? – Он перехватил взгляд Аркадия, брошенный на бачок с презервативами. – Ну, это разве ж коррупция? Так, мелочь. Возьми дочь Брежнева – занималась контрабандой брильянтами, оргии закатывала, с цыганами спала. Вот это, я понимаю, коррупция.

– У Зины был постоянный кавалер?

– Опять у тебя тон следователя, даже боязно стало. – Гурий проверил очередной презерватив. – Сказано же, она была очень демократична, чем и отличалась от других женщин. И позволь дать тебе совет – уразумей, что они от тебя хотят, и сделай по ихнему. А если ты начнешь копать по настоящему, они распнут тебя на кресте, как обидинского Христа. Так что не ломайся.

Гурий, казалось, говорил искренне.