– Так значит, американцы уже в курсе? – догадался Аркадий.

– Их представитель был у меня, – вынужден был признаться Марчук. – А то, что она умерла позавчера, еще более усложняет наше положение. Вы говорите по английски?

– Давно не приходилось. Но ведь многие американцы, работающие с нами, говорят по русски.

– И вы не танцуете?

– Забыл, как это делается.

– Позавчера вечером мы устраивали танцы, – напомнил Слава Аркадию. – Танцевальный вечер в честь дружбы рыбаков всех народов.

– Я в это время чистил рыбу. Так, глянул мельком, когда шел на рабочее место.

Танцы были в столовой. Проходя мимо, Аркадий заметил только блеск огней и неясные силуэты танцующих.

– А ты еще играл на саксофоне, – сказал он Славе.

– У нас были гости, – продолжал Марчук. – Два американских траулера пришвартовались к «Полярной звезде», команды пошли на танцы. Возможно, вы захотите опросить членов команд. Они не говорят по русски. И помните – это не официальное расследование, оно будет, как вы сами знаете, проведено компетентными органами во Владивостоке, когда мы туда вернемся. Однако кое какие сведения возможно собрать и сейчас, по горячим следам. Буковскому потребуется в этом деле помощник с вашим опытом и знанием английского. Это только на сегодня.

– Прошу прощения, – сказал Слава, – но я могу опросить команду и без помощи Ренько. Следует помнить, что этот рапорт будет читать руководство флота, а также сотрудники министерства…

– Не забывайте, что говорил Ленин: «Бюрократия – это дерьмо», – ответил Марчук и обратился к Аркадию: – Патиашвили была на танцах в то время, которое вы определили как время ее смерти. Мы считаем, нам повезло, что на борту есть человек с вашим опытом в делах такого рода, и надеемся, что вы будете рады оправдать доверие коллектива.

Аркадий взглянул на радиограмму, лежащую перед капитаном.

– А как же быть с моей политической неблагонадежностью?

Зубы Марчука ослепительно блеснули из под черных усов.

– Вашей неблагонадежностью у нас есть кому заниматься. Слава, товарищ Воловой интересовался матросом Ренько. Ничего не предпринимайте без его ведома.

Кино в столовой крутили дважды в день. Из коридора Аркадий мог видеть только нечеткие фигуры на экране, висевшем над той самой сценой, где позавчера играл Слава и его друзья. Самолет приземлился в современном аэропорту, явно где то за рубежом. У здания стояли шикарные автомашины, может быть, несколько устаревших моделей и слегка обшарпанные, но явно американского производства. Герои, обращаясь друг к другу с американским акцентом, называли один другого «мистер такой то». Вот в камеру попали чьи то заграничные ботинки…

– Опять про бдительность вдали от Родины, – прокомментировал кто то. – Очередные происки ЦРУ…

Это был Карп Коробец, бригадир траловой бригады, широкогрудый, узколобый мужик. Волосы у него начинали расти буквально в миллиметре от бровей. Карп напоминал монументы, возведенные в память погибших на войне, – солдата, сжимающего винтовку, матроса, ведущего огонь из орудия. Глядя на эти памятники, можно было подумать, что войну выиграли какие то дебилы. На «Полярной звезде» Карп ходил в передовиках производства.

На стене висели диаграммы, отражающие успехи трех судовых бригад в социалистическом соревновании. Победитель определялся каждую неделю и получал золоченый вымпел. При подведении итогов соцсоревнования учитывалось и количество пойманной рыбы, и качество ее обработки, и процент перевыполнения плана.