За глаза матросы называют замполитов «инвалидами» за то, что те не занимаются настоящим трудом, но Федор Воловой был самым здоровым «инвалидом» из всех, кого приходилось встречать Аркадию. Силы ему было не занимать – он был чемпионом корабля по тяжелой атлетике. Был он рыжий, с красными глазами, уголки которых, как и губы, были вечно воспалены, с могучими холеными руками, поросшими золотистыми волосками.
– Итак, Ренько, – прочел Воловой в деле так, как будто видел его впервые. – Старший следователь. Уволен. Исключен из партии. Направлен на лечение в психиатрическую больницу. Как видите, у меня те же сведения, что и у капитана. Далее, направлен на работу в восточные районы Российской Федерации.
– В Сибирь.
– Я не хуже вас знаю, где находятся восточные районы РСФСР. Однако я вижу, что у вас есть чувство юмора.
– Оно у меня особенно развилось за последние несколько лет моей трудовой деятельности.
– Это хорошо, потому что сейчас я покажу вам другое дело – об убийстве в Москве. Вы убили прокурора города; согласитесь, из ряда вон выходящий случай. А кто такой полковник Приблуда?
– Офицер КГБ. На следствии он дал показания в мою защиту, и было решено не отдавать меня под суд.
– А то, что вы были исключены из партии и направлены в психбольницу? Разве это не доказывает, что вы виновны?
– Виновен, невиновен – какая разница?
– Кто такая Ирина Асанова? – прочел в бумагах Воловой.
– Бывшая гражданка СССР.
– Вы имеете в виду женщину, которой вы помогли перейти к нашим врагам и которая с тех пор распространяет клеветнические слухи о вашей судьбе на родине?
– Какие слухи? – спросил Аркадий. – И где именно она их распространяет?
– Вы устанавливали с ней контакт?
– Отсюда, что ли?
– Нет, раньше.
– Неоднократно.
Воловой захлопнул досье.
– Политически неблагонадежен… политически неблагонадежен… А знаете, что мне, как первому помощнику капитана, кажется забавным? Через несколько дней мы придем в Датч Харбор. И вся команда сойдет на берег, будет ходить по магазинам. Все, кроме вас. Потому что у всех наших моряков в кармане виза первой категории, а у вас – второй. Знаете, что это значит? Вас нельзя допускать к контактам с иностранцами в зарубежных портах. И тем не менее капитан хочет, чтобы именно вы помогали Буковскому и даже принимали участие в его разговорах с американцами здесь и у них на борту. Не правда ли, забавно… или довольно странно.
– Если это кажется вам забавным… – Аркадий пожал плечами.
– Но вы же были исключены из партии!
Аркадий подумал, что у Инвалида это воистину больное место. Увольнение, ссылка – это чепуха. Самое большое наказание для аппаратчика, которого он постоянно боится, – лишиться партийного билета. Молотов, например, был лишен всех постов за то, что тысячами подписывал смертные приговоры жертвам сталинского режима, однако самым большим ударом для него стала потеря партийного билета.
– Быть членом партии – большая честь. Для такого человека, как я, – чересчур большая.
– Я тоже так думаю. – Воловой снова стал перелистывать бумаги, потом обвел взглядом полки с книгами – уж в них то никогда не найдешь столь нелепой истории. – Наш капитан, разумеется, член партии. Однако, как и многие моряки, он обладает решительным характером, всегда не прочь пойти на риск. Он весьма сведущ в том, как надо ловить рыбу, обходить айсберги и швартоваться в порту. Но политические проблемы, вопросы человеческой психологии – это сложнее, это гораздо тоньше… Конечно, капитан хочет знать, отчего умерла эта девушка, – мы все этого хотим. |