|
Я заглянул к тебе, мы поболтали. Вышли на балкон с бокалами вина. Примерно так, как сейчас. А потом, где-то в середине дня, мы вдруг замолчали. Мы все поняли без слов. – Взгляд его темных глаз встретился с моим, и я ощутила щекотку под ложечкой. Джон поднялся и пошел ко мне. – Мы поняли, что нельзя избежать того, что предопределено, – мягко сказал он. Я не могла двинуться с места. Джон осторожно забрал у меня бокал и взял мои руки в свои. – Лекси… – Он поднес мои руки к губам и принялся нежно целовать их, закрыв глаза. – Я знал… что ты вернешься… Всегда знал, что ты ко мне вернешься… – Его голос звучал приглушенно. – Прекрати! – Я выдернула руки, ощущая, как неровно бьется сердце. – Ты… Ты ничего не знал! – Что случилось? – Джон выглядел таким ошеломленным, словно я его ударила. Я и сама не знала, что случилось. Я ужасно хотела этого мужчину, тело настойчиво и страстно требовало уступить. Но я не могла. – Меня это бесит! – Что? – опешил он. – Все это! – Я показала на подсолнухи. – Это слишком! Ты подносишь мне на блюде готовый роман. Но для меня это же только начало! – Я схватила бокал и сделала большой глоток, стараясь успокоиться. – Я отстала на много шагов. Условия слишком неравны. – Мы их уравняем, – быстро нашелся Джон. – Мы все исправим. Я тоже вернусь к началу! – Но ты не можешь вернуться к началу! – Я в отчаянии схватилась за голову. – Джон, ты красивый, остроумный, классный, ты мне очень нравишься. Но я тебя Не люблю! Да и как я могу? Я ведь ничего этого как бы не делала. Я ничего этого не помню! – Я и не ждал, чтобы ты любила меня сейчас… – Нет, ждал. Ждал! Ты ждешь, что я буду… ею. – Но ты и есть она. – В его голосе вдруг прорвался гнев. – Прекрати нести весь этот бред – ты и есть девушка, которую я люблю. Поверь мне, Лекси! – Я не знаю! – Мой голос срывался на крик. – Не знаю, понимаешь? Не могу разобраться, кто я теперь – она? Или я? К моему ужасу, по щекам покатились слезы. Понятия не имею, откуда взялся этот водопад. Отвернувшись, я вытирала лицо, содрогаясь всем телом, не в силах преодолеть истерику. Я хочу быть ею, девушкой, заливисто смеявшейся, сидя на поваленном дереве. Но я не она. Наконец я справилась с собой и обернулась. Джон стоял на том же месте, и лицо у него было до того мрачное, что у меня сжалось сердце. – Вот смотрю на эти подсолнухи, – я с трудом сглотнула, – и на фотографию, и на мои вещи, и все это кажется мне прекрасным романом между двумя людьми, которых я не знаю. – Это ты, – тихо сказал Джон, – а это я. Ты знаешь обоих. – Теперь я понимаю, но не чувствую этого. – Я вцепилась в одежду на груди, ощущая, как вновь подступают слезы. – Если бы я помнила хоть что-то. Если бы у меня осталось хоть одно воспоминание, хоть какая-то ниточка… – Я замолчала. Джон пристально смотрел на подсолнухи. – Ну, так что ты скажешь? – Я скажу – не знаю! Просто не знаю. Мне нужно время. Мне нужно… – Я беспомощно замолчала. На балкон упали первые капли дождя. Подсолнухи раскачивались под порывами ветра, словно кивали друг другу. Наконец Джон нарушил молчание: – Подвезти тебя домой? Наши взгляды встретились, и в его глазах уже не было гнева. – Да. – Я вытерла глаза и пригладила волосы. – Пожалуйста. Дорога до дома заняла всего четверть часа. Мы не разговаривали. Я крепко держала синюю папку, а Джон с непроницаемым лицом переключал скорости. «Мерседес» въехал на стоянку, и с минуту мы сидели не шевелясь. Не на шутку разыгравшийся дождь лупил по крыше кабриолета, в небе ослепительно сверкнула молния. |
