|
Я испуганно замерла на месте. Непонятно как я умудрилась задеть изготовившегося к прыжку стеклянного леопарда, стоявшего на полке над экраном. Теперь леопард лежал на полу и состоял уже из двух частей. Я разбила бесценное украшение, не пробыв в квартире и четырех минут! Ну как же так, ну что же это такое… Я наклонилась и потрогала бблыпую часть леопарда – филейную, с хвостом. Отбитый край был опасно острым, мелкие осколки стекла разлетелись по полу. Было ясно, что склеить статуэтку нельзя. Мне стало жарко от страха. Что делать? А вдруг леопард тоже стоил десять тысяч фунтов? Вдруг это какая-нибудь фамильная вещица, полученная Эриком в наследство? О чем я думала, кружась по полу? Я осторожно подняла переднюю часть леопарда, затем заднюю. Нужно подмести мелкие осколки, а потом… Резкий электрический писк резанул по ушам, и я невольно вскинула голову. Огромный экран на противоположной стене осветился ярко-синим светом, и на нем появились огромные зеленые буквы: Привет, Лекси, как дела? Черт! Эрик меня видит. Он за мной наблюдает. Он – Большой Брат! В ужасе я вскочила на ноги и сунула останки леопарда под подушку на диване. – Привет, – не обращая внимания на выскакивающее из груди сердце, сказала я голубому экрану. – Слушай, я не хотела, это случайно… В ответ – тишина. Экран никак не отреагировал на мои слова. – Эрик? – позвала я. Нет ответа. Отлично, может, он все же меня не видит. Видимо, отправил сообщение из машины. Я медленно подошла к экрану и увидела на стене клавиатуру и крошечную серебристую «мышку», прикрепленную сбоку. Кликнула на «Ответить» и набрала: «Спасибо, хорошо». Я могу оставить леопарда здесь и позже как-то его починить… или заменить… «Нет. Давай-ка, Лекси, не прикидывайся дурочкой. Нельзя начинать свалившуюся на голову семейную жизнь с секретов от мужа. Нужно иметь мужество признаться в содеянном». Нечаянно разбила стеклянного леопарда, – напечатала я. – «Мне очень жаль. Надеюсь, его можно заменить? Я нажала „Отправить“ и нервно забегала перед экраном, ожидая ответа и уговаривая себя не волноваться. Еще точно не известно, что это бесценное украшение, верно? Может, мы его в лотерею выиграли. Или леопард вообще мой, а Эрику он всегда не нравился. Мне-то откуда знать? Откуда мне вообще что-то знать?. Сникнув, я присела на стул, охваченная неприятным волнением из-за того, что такой важный отрезок моей жизни остается сплошным белым пятном. Знай я о грядущей амнезии, хоть бы записку себе написала вроде: „Осторожнее со стеклянным леопардом, он стоит чертову кучу денег. Постскриптум: ты любишь пауков!“ С экрана послышался длинный писк. Я робко подняла глаза. Конечно, можно! Не волнуйся! Спасибо! – напечатала я улыбаясь. – Больше ничего не разобью, обещаю! Я удивлялась своей преувеличенно нервной реакции. Поверить не могу, что спрятала разбитую статуэтку под подушку. Что мне, пять лет? Это мой собственный дом. Я замужняя женщина. Пора начинать соответственно себя вести. Я с улыбкой подняла подушку, чтобы подобрать осколки, и замерла на месте. Черт. Мерзкое стекло прорезало чертову кремовую обивку. Должно быть, я задела ткань, когда прятала обломки. Бархат был безобразно изрезан. Диван стоимостью десять тысяч фунтов. Я невольно покосилась на экран и тут же отвела взгляд, похолодев от страха. Не могу сказать Эрику, что испортила еще и диван. Просто не могу. Ладно. Вот что я сделаю: не скажу ему сегодня. Нужно выбрать момент. Я суетливо переложила подушки так, чтобы скрыть прореху. Вот. Диван как новенький. А под подушки никто и не заглядывает. Взяв злосчастного леопарда, я пошла на кухню, всю в сверкающих серых шкафах и с каучуковым полом. |
