Интересно, отвернулась бы от него Молли, узнай она, что он оставил солидную карьеру ради того, чтобы работать своими собственными руками? Смогла бы она отказаться от ночной жизни Нью-Йорка ради того, чтобы Дес получил возможность попытаться возродить дело своего деда? Смогла бы она полюбить его таким, каков он есть, если бы он не ранил ее много лет назад?

Впрочем, это все не имеет никакого значения, осадил себя Дес. Он вовсе не собирается сойтись с ней снова, да и она не даст ему второго шанса…

Часы пробили полночь. Молли покосилась на них и тихо произнесла:

— Сколько же времени требуется портье, чтобы разобраться с номерами?

Если бы Дес был моложе, он подумал бы, что она нервничает. Но горький опыт научил его, что женщины не всегда такие, какими кажутся. Даже сейчас, когда Молли казалась самым невинным созданием на свете, Дес чувствовал ее сексуальность, бившую через край. Это платье, этот волнующий вырез, эти рыжие волосы, обрамляющие прелестное лицо… Дес с трудом держал себя в руках.

Несмотря на печальный итог отношений с женщиной, имевшей слишком высокие запросы, Дес чувствовал, что хочет заполучить Молли в свои объятия — и в свою постель. Которой у него пока еще нет.

— По крайней мере, нам не придется ждать в холле. Ты уверена, что не хочешь вернуться в Чэрити на ночь, а завтра приехать сюда на закрытие?

Молли покачала головой, и ее рыжие локоны вспыхнули в тусклом свете лампы.

— Уже поздно. До Чэрити час езды. Думаю, они все же разберутся с номерами, это всего лишь вопрос времени.

Она облизнула губы, и Дес с трудом подавил стон. Очевидно, лунный свет — не такое уж необходимое условие для того, чтобы разум покинул мужчину. К тому же разум покинул не только его: Молли говорила слишком быстро и мною, а это явный признак волнения. И он ничуть не сожалел о том, что заставил ее поволноваться.

Молли видела, как потемнели глаза Деса. Он снял пиджак, который она вернула ему, покинув балкон, и небрежным движением набросил его на стул, затем закатал рукава рубашки до локтей и ослабил галстук. Молли подумала, что он не мог бы выглядеть более сексуальным, более мужественным. Разве что если бы был в джинсах, грубых ботинках и рабочей блузе.

Она надеялась, что раздельные номера в отеле дадут ей передышку в ее противостоянии его чарам. Но из-за портье передышка откладывалась.

— Расскажи мне о себе, — попросила Молли.

Дес сунул руки в карманы.

— Неужели я недостаточно говорил о себе сегодня?

Когда он вспоминал о прошлом, у него в глазах мелькало какое-то детское отчаяние. Молли подумала, что лучше бы не видела этого — сочувствие к нему только ослабляло ее оборону.

Господи, хоть бы Десу поскорее дали отдельную комнату!

Она взяла себя в руки и перестала ежесекундно бросать взгляды на телефон.

— Вообще-то я с большим удовольствием послушал бы о тебе, — сказал Дес.

— Да ты и так уже знаешь обо мне все. Про меня и моего муженька. Про школу и мои отношения с отцом. Скучная и малоинтересная история. Лучше расскажи, что происходило с тобой, когда ты уехал из Чэрити. Я знаю, что ты пошел в колледж.

— Да, после этого я работал с ценными бумагами.

— Звучит неплохо. Яркие огни большого города, перспективная карьера… Ведь, насколько я помню, ты преуспел в этом.

— Ну да, — усмехнулся Дес.

— Юный провинциал добивается успеха в мегаполисе. Доказывает, что его отец ошибался. — Молли помолчала. — А потом возвращается в Чэрити, отказываясь от всех соблазнов большого города.

— Ну, не так уж это все меня привлекало.