Нехорошо.

— И мне кажется, что это — оптимальнейший вариант, — бодро завершила Желана, бросив тайком взгляд в зеркальце. И не удержалась-таки, вытянула губы, тронула их ноготочком, будто проверяя, не утратили ли они прежней упругости и красоты.

Не утратили.

Как была собой хороша, так и осталась. Впрочем, чего еще ждать не просто от ведьмы, но от ведьмы, которую, кажется, только и заботит, что собственная внешность.

— Оптимальный? — Мария Францевна к внешности всегда-то была равнодушна, ныне и вовсе явилась, облаченной в простой сарафан, поверх которого накинула атласную душегрею. И видом своим теперь она резко выделялась средь прочих. — То есть, брать и продавать?

— А мы что делаем? — Желана одарила ведьму раздраженным взглядом. — Мы и продаем, но… не до конца используем весь потенциал!

— Потенциал… ишь, какие слова выучила, — хмыкнула Мария Францевна.

А вот Желана дернула плечиком, которое было, безусловно, хорошо. Поговаривали, что красоту плеча, и не только его, успели оценить, как три законных супруга, так и некоторое количество друзей. К выбору последних Желана относилась с немалой практичностью, предпочитая отдавать симпатии тем, кто способен был поддержать в этой жизни бедную, но очень красивую ведьму.

— Ну вот что вам не нравится?

Она обернулась к приятельницам в поисках поддержки. И Листопада неловко кивнула, не переставая при том терзать кружевной платок. А Властимира произнесла:

— Она дело говорит.

— Дело… то есть, вы хотите, чтобы я разрешила этот… аукцион? — медленно, силясь управиться с гневом, который разгорался в груди, произнесла Эльжбета Витольдовна. — Чтобы… как вы сказали? Закрытые торги? И выкуп… контракта.

Она потерла виски.

И ведь… найдутся те, кому идея покажется замечательной. Уже нашлись, иначе эта троица просто-напросто не посмела бы явиться. Стало быть… ведь заманчиво на самом-то деле… позволить торги, кто больше заплатит, тому и ведьму… и Ковен в прибытке.

Маги…

…некоторые давно намекают, что стоит как-то упростить процесс. Что слишком муторно это, с ухаживаниями, с любовью играться. Проще уж договор заключить.

— Можно прописать условия. Часть капитала получит девочка, если вдруг семейная жизнь не заладится, — Властимира говорила спокойно.

Стало быть… её идея?

Она-то замужем побывала, да изо всех ухажеров выбрала самого неприметного, какого-то барончика, у которого из всех достоинств — папенькино состояние да титул. Его-то и подмяла вскорости.

Жив-то он хоть?

Перстень обручальный Властимира носит, стало быть, жив… сама Властимира — ведьма силы немалой и давно уж притомилась светской жизнью жить. Ей иного охота.

Власти.

— В конце концов, все так делают, — Желана похлопала пальчиком по округлым щекам. — Вон, Авдеев на дочку сговор прописал. А она не ведьма…

— Именно. Не ведьма. И поэтому, если супруг не понравится, то только и сумеет, что пожаловаться папеньке. Или царю. А ведьма…

— Гурцеев сам нарвался, — отмахнулась Желана. — Смешно получилось.

Смешно.

Только Эльжбете Витольдовне думай теперь, что с этим смехом делать-то. Княжна вышла, может, и собой красивая, да только нервная до крайности.

И ума небольшого.

— И рискнут? — тихо поинтересовалась Мария Францевна. — Маги? Платить с риском…

— Силу всегда можно ограничить… — произнесла Властимира.