— Чары, — согласился Радожский, покосившись на Ежи. А Ежи кивнул, что, мол, так и есть. Чары. Правда, он-то понятия не имеет, какие именно и кто чарует, и чего хочет, но что-то в глубине души подсказывало, что вряд ли пожелают всяких благ миру и сущему.

Уж больно темные чары.

Едкие.

Даже солнце их растопить не способно оказалось.

— А это ведьмак? — государев палец ткнулся в Ежи. И пришлось опять кивать, уже виновато, ибо, конечно, ведьмаком быть неплохо, но вот чтобы обученным.

Серьезным.

Полезным государю-батюшке.

— И давно?

— С месяц, — вынужден был признать Ежи.

— Освоился?

— Пытаюсь, — получилось жалобно. — Не все выходит… но я стараюсь.

— И молодец.

Отчего-то государь нисколько вот не удивился, будто бы случалось ему встречаться с ведьмаками. Или вовсе знал он о них побольше, чем Ежи.

— Книгу передали? — Луциан привстал с кресла и, поморщившись, опустился в него, руками живот накрыл и пожаловался. — Пучит…

— Книга есть, — Ежи решился поглядеть на царя.

И еще.

И…

— Это хорошо… стало быть, взаправдошний, — Луциан вытянулся в кресле, обеими руками живот удерживая. — Ведьмаки нужны… в прежние времена-то их имелось, а после вот взялись и повывелись. Думаю, повывели, но… так неможно. Ведьмаки — твари зело полезные…

Ежи приободрился.

Глядишь, и выйдет… что-нибудь.

— …особенно, когда при книге… — государь помял бок. — Что скажешь, ведьмак?

И уставился на Ежи прозрачными серыми глазами, будто и вправду ожидая, что скажет он… что? Он понятия не имеет, что нужно говорить. Заверить в преданности?

Поклясться служить?

Или…

— Вас прокляли, — само собою вырвалось. — Извините.

— Ничего, — махнул рукою государь. — Дело житейское…

Может, оно, конечно, и так. Ежи ведь ничего-то про дела государевы не знал, может, проклятья и вправду тут столь же обыкновенны, что тараканы в дурных корчмах.

— И давно? — уточнил государь, голову склонивши, уставившись на собственное брюхо, которое разом округлилось.

На него же воззарился Радожский, до того стоявший тихо.

После перевел взгляд на Ежи.

И снова на государя.

— Думаю, что да… — Ежи решился сделать шажок. И еще один. — Мне бы поближе… я, конечно, не большой специалист…

— Я ничего не вижу, — счел нужным заметить князь.

— Ты маг. И я маг. И… все-то тут маги, а мы, следует признать, видим лишь силу, своей подобную. В том-то и беда. Еще батюшка мой сетовал, что прадед наш ошибся, не став вмешиваться в свару… что ведьмаки, конечно, великую опасность представляли, но и пользу несли немалую. И что изничтоживши дурную кровь, мы проблему не решили… мне раздеться?

— Не стоит, — Ежи смутился. — Я и так вижу… давно сидит. Очень давно… оно подле сердца, а вот корни пустило внутрь… спина давно побаливает?

— Да уж не один год.

— И ноги отниматься стали?

Государь, помедливши, кивнул. А после сказал:

— Кликни-ка Гурцеева… а ты смотри, ведьмачок. И спрашивай. А то же ж треснешь от избытку любопытстся.

Трескать Ежи точно не собирался. И не то, чтобы его любопытство мучило, но… почему и нет? Он осторожно коснулся руки государевой, и поморщился: тело того переполняла тьма.