Амвросий Ульянович сам пробивал белоснежную кожу.

Сам собирал кровь.

А вот ранки, крохотные совсем, позволял заращивать уже Аверсину.

…девицы шли.

Боярыни наблюдали. Молча. Они и не шевелились то, кроме… той, что держалась где-то рядом. Знакомая сила, теплая, напоминавшая о том лесе, где Никита то ли перестал собою быть, то ли наоборот, к себе вернулся.

Не стоит отвлекаться.

Если ведьма здесь… дышать стало легче. И Никита позволил себе, нет, не отвлечься, но просто… еще немного посмотреть, попытаться понять, что же с ними… не со всеми. Вон та женщина с темными вишневыми глазами явно утомилась представлением и с трудом скрывает зевоту, хотя прочим зевать не позволено. Другая, полнотелая грузная боярыня, качает головой, недовольство проявляя.

Что-то выговаривает.

Руки Никиты действуют сами. Вынимают фиал, подают, убирают запечатанный, чтобы извлечь другой…

…узколицая боярыня с резкими чертами лица сидит на самом краю, то ли худородна, то ли провинилась в чем. И ничем-то от прочих она не отличалась. Разве что…

Жадностью взгляда.

И насмешкой, что тронула губы.

— Больно, — капризно заявила боярская дочь, стрельнув взглядом на Аверсина, который поспешил утешить красавицу, мол, боль ничто…

…а вот улыбка боярыни стала больше на оскал похожа.

— Никита! — наставник повысил голос, заставив очнуться.

— Извините, я… немного растерялся, — Никита вжал голову в плечи, надеясь, что выглядит в достаточной мере жалко и убедительно. — Больше не повторится…

…их было не так и много, боярских дочерей, прекрасных ликом, нарядных да румяных.

Не тронутых паутиной.

И это что-то да значило.

— Вот так, — Аверсин коснулся очередного запясться, срастив рану.

— Государыня… — обратился Амвросий Ульянович к царице. — Ныне же вечером…

— Погодите, — государыня подняла руку, тяжко, будто руку это привязывали к креслу незримые нити. — Вы не завершили работу.

— Но…

— Я желаю убедиться, что все невесты здоровы, — она чуть склонила голову, и Никите показалось, что еще немного и она тоже… увидит?

— Но стоит ли тратить силы и время на тех, кто… не достоин того, чтобы тратить силы и время, — кажется, Амвросий Ульянович несколько смутился, если позволил себе некрасивую речь. — Сколь знаю, боги были милостивы и к девушкам простого происхождения, но… это же очевидно…

— Что очевидно?

— Что ваш сын мудр не по годам. И понимает, чего от него ждут.

Та темноглазая боярыня стиснула зубы.

— Он выберет правильную невесту, а я…

— Исполните свой долг, — произнесла царица. — Или… пусть ваши ученики исполнят, если уж на то пошло. И вправду, к чему вас задерживать?

Она коснулась пальцами виска.

— Тем паче, что, сколь знаю, вы заняты… они ведь смогут?

— Безусловно, — а тварь обрадовалась. Вот взяла и обрадовалась, причем несказанно. — Эти молодые люди талантливы. И с делом справятся. Я только… погодите.

Из кофра появилась еще одна шкатулка.

— Кровь собирать сюда. И постарайтесь не перепутать.

…интересно, почему он не подписывает склянки? И имен у девиц не спрашивает. Он просто берет эту треклятую кровь, будто… будто только в ней и смысл.

— Так будет чудесно… просто чудесно… — Амвросий Ульянович потер руками.