Ежи взял князя за плечи и тряхнул хорошенька. Правда, зашипел от боли, потому что одежда Радожского дымилась, да и сам он был неестественно горячим.

— Нет там никого. Смерть была, но одна. Его, — Ежи указал пальцем на тело. — А там пусто.

— Пусто?

В этих, подернутых дымной поволокой, глазах виделось недоумение.

— Пусто. Сам посмотри… — Ежи бы заглянул, но, пусть огонь и угас, жар остался. И жар этот был в достаточной мере силен, чтобы отступить.

А вот князь жара не ощущал.

Он развернулся и посмотрел на дверь, которая под взглядом этим осыпалась горсточкой пепла. Глухо ударился оземь ком расплавленного железа. Внутри же… пепел и дым.

Дым и пепел.

— Никого, — сказал Радожский. И повторил, не смея поверить. — Никого… и… что теперь?

Ежи тоже хотел бы знать.

Очнулась Стася от громкого урчания и нечеловеческой тяжести. Сперва ей показалось даже, что она не успела уйти, что крыша рухнула или даже не только крыша, но и стены, иначе почему Стасе тяжело дышать? Но открыв глаза, она увидела знакомую черную морду.

Даже не удивилась.

— Ты… так скоро раздавишь, — сказала она Бесу. Тот же, слегка приподнялся, выгнул спину и потоптался на груди, чтобы вновь улечься.

А Стася…

Стася не возражала.

Мерный рокот, который Бес искренне полагал мурлыканьем, успокаивал. И вообще… вообще, конечно, следовало бы подняться, хотя бы для того, чтобы не лежать на мокром, а заодно уж осмотреться, понять, куда попала, но… сил не осталось.

Совсем.

А Бес вот мурлыкал.

— Надо позвать кого, — раздалось над головой знакомое.

— Оставим вопрос, как. Зададим другой. Кого? — а этот голос, чуть хриплый, принадлежал Горыне.

— Не знаю.

— И я не знаю. Или думаешь, я в том сарае случайно оказалась? Тут… позовешь не того, то и… — Горыня вздохнула. — Они ведь не просто так… маг точно имеется, а еще из служилых кто-то, если не из бояр, кто все это непотребство прикрывает.

Горыня замолчала.

И Баська тоже.

А Маланька песенку запела, какую-то простенькую, но песенка эта, переплетаясь с рокотом Беса, не столько убаюкивала, сколько помогала… собраться? Точно, как если бы Стася разбилась на кусочки, а потом эти вот кусочки вместе соединились.

Хорошее сравнение.

Правильное.

Она кивнула себе же и все-таки открыла глаза.

— Живая, — сказала Горыня.

— А то… она же ж ведьма, — не без гордости произнесла Баська, будто эта вот Стасина ведьмачесть была личною её заслугой. — Госпожа ведьма…

— Пить, — попросила Стася, понимая, что отлежаться ей уже не позволят.

Ее подхватили.

Усадили.

Напоили.

Воду, правда, брали с озера, и оставалось лишь надеяться, что Стасин желудок эту самую воду примет правильно. Бес устроился рядом. А по другую сторону под Стасину руку нырнул рыжий Зверь. И глянул на Беса, мол, я тоже могу.

Бес отвернулся.

Не больно-то надо.

— Мы… где? — поинтересовалась Стася, обнимая обеих котов, которые, как ни странно, возражать не стали.

— Так… это… — Баска мазнула рукавом по носу. — Мы того… думали, что вы скажете.

Стася огляделась.

Слева было озеро.

Справа было озеро. Спереди тоже… сзади, как она подозревала, тоже было озеро.

Остров?

Ну да… она же хотела, подальше от огня и чтобы вода вокруг.