|
- Оставь ее до завтра, но утром я пришлю за ней. И будь осторожен в обращении с ней, потому что и я могу забыть свою нежную привязанность к тебе, дорогой кузен. Еще один последний взгляд, некое подобие улыбки в сторону Катрин, и он исчез. Бесстрастные солдаты закрыли за собой двери. Катрин и Жиль де Рэ остались одни. У нее на сердце была тяжесть. Ее положение было ужасающим. Она поняла, что, желая вытащить Ла Тремуйля из этого замка, где его надежно охраняли, может очутиться между молотом и наковальней. Катрин предполагала, что ее пригласят танцевать и развлекать главного камергера; затем, сблизившись с ним, она уговорит его поехать в Шинон, рассчитывая на приманку, придуманную ею. Но столкновение между ужасным Жилем де Рэ и толстым камергером показало, что ее жизнь не так уж много стоила. Жиль хотел поразвлечься с ней, а потом, без церемоний, бросить в постель Ла Тремуйля. А что будет с ней, когда она ему надоест? Будет ли у нее вообще время осуществить свой план? Жиль был не из тех, кто отпускает своих пленников на свободу. Сеньор с иссиня-черной бородой быстро подошел к дверям и закрыл их на массивную задвижку. Потом вернулся к окну, сделал два-три глубоких вдоха и выдоха, явно для того, чтобы успокоиться. Приглушенные звуки лютни и виолы растекались в ночи, легкие и меланхоличные. - В комнате у короля дают концерт, - пробормотал Жиль голосом, в котором больше не было гнева. - Как великолепна эта музыка! Нет ничего лучше, божественнее музыки... особенно когда она исполняется детскими голосами. Но король не любит детских голосов. Он говорил сам себе, возможно, даже забыв о присутствии Катрин, но она ощутила, как дрожь пробежала по ее спине при воспоминании об ужасных ночах в Шантосе, когда звучала потрясающая исповедь старого Жана де Краона. Она переплела пальцы и сжала их изо всей силы. Не следовало ее тюремщику знать, как она боится его. Если она хочет выиграть опасную партию, надо сохранять хладнокровие. Катрин шагнула к мрачной фигуре, прислонившейся к окну. - Почему вы не рассказали кузену о том, кто я есть на самом деле? Он ответил, не глядя на нее: - Потому что я не хочу, чтобы мадам Катрин де Брази сгнила заживо в тюрьме! Напротив, цыганка по имени Чалан представляет большую ценность в моих глазах. Катрин решила поставить все на карту ради того, чтобы увидеть реакцию де Рэ. - Меня больше не зовут Катрин де Брази. Перед Богом и людьми я супруга Ар но де Монсальви! При этом имени Жиль де Рэ дернулся как укушенный. Он повернулся к Катрин и посмотрел на нее с удивлением. - Как это могло случиться? Монсальви умер в тюрьме Сюлли-сюр-Луар почти два года назад. Ла Тремуйль - хороший тюремщик, подвалы его замка в Сюлли никогда не отдают своих пленников. - Я думаю, вы плохо осведомлены, потому что мы обвенчались с Арно де Монсальви в Бурже, в церкви Сен-Пьер-ле-Гийар в ночь с 24 на 25 декабря 1431 года. Нас обвенчал брат Жан Паскрель. Помните Жана Паскреля, мессир де Рэ? Он был духовником... Испуганным жестом Жиль де Рэ приказал ей замолчать. - Не произносите это имя! - задыхался он, поспешно крестясь. - Только не при мне! Никогда не говорите о нем в моем присутствии! Боже... если она вас услышала! - Ее нет в живых, - сказала презрительно Катрин, видя животный страх, охвативший его. - Чего вам бояться? - Она мертва, но ее душа живет, а душа колдуньи всегда опасна. Ее можно вызвать, назвав по имени. Я не хочу слышать это имя! - Как вам будет угодно, - ответила Катрин, пожимая плечами. |
