|
- Потому что на допросе я скажу, кто я такая и зачем вы притащили меня сюда. В любом случае я умру. Вы не выпустите меня отсюда живой. Поэтому у меня нет никаких оснований красть этот камень для вас. - Нет! В обмен на камень ты получишь жизнь. Тебе придется действовать ночью. Ла Тремуйль живет в этой башне. Заполучив бриллиант, ты принесешь его мне, и я выпущу" тебя отсюда. Тебе останется только увести табор, и ваше спасение будет зависеть от быстроты ваших ног. Убежать вы должны ночью... потому что, разумеется, во всем будешь обвинена ты и вместе с тобой все цыгане. - Солдаты нас быстро найдут, - сказала Катрин. - Ваше обещание сохранить жизнь - это всего-навсего замаскированная отсрочка казни, и за ним потекут реки крови ни в чем не повинных людей. - Это меня не касается. Твоя забота сделать так, чтобы не попасть на виселицу. К тому же знай, тебе ни в чем не поможет твоя "правда". Никто не станет выбирать между словом цыганской девки и словом королевского военачальника. Тебе не поверят и посмеются над тобой. - А... если я откажусь? - Твоя Сара в тот же час попадет в камеру пыток, а ты сможешь присутствовать на этом спектакле. Катрин с отвращением отвернулась от него. В лице Жиля, перекошенном конвульсией, было что-то сатанинское и отталкивающее. Катрин пожала плечами и вздохнула. - Хорошо. Я подчиняюсь. У меня, кажется, нет другого выхода. - Ты украдешь бриллиант и принесешь его мне? - Да, - ответила она, обессилев. - Я отдам его с надеждой, что он принесет вам несчастье. К тому же я действительно не хочу держать при себе... Пощечина не дала ей закончить. Она вскрикнула от боли: казалось, что голова слетела с плеч. - Мне не нужны твои предсказания, мерзавка. Твое дело подчиняться, если не хочешь, чтобы тебя сварили живьем. Подчиняться! Слышишь? И делать это с готовностью! От боли потекли слезы, повиснув жемчужными каплями на ресницах. Она спокойно вытерла их, но в голове все еще звенело. Катрин с ненавистью посмотрела на Жиля, стоявшего перед ней. - Помоги мне раздеться, - приказал он, сев на скамейку и протянув ей сапог. Катрин заколебалась, но ненадолго: она больше не могла сопротивляться. Да и к чему? Чтобы получить удар кинжалом от разгневанного шевалье? Ясно, он показывал свое превосходство, чтобы унизить ее... Вздохнув, она стала на колени. Пока Катрин раздевала его. Жиль схватил со стола кувшин и принялся пить вино огромными глотками. Опустошив кувшин, он отбросил его и взял другой, продолжая пить с такой же жадностью. Затем схватил третий. Испуганная Катрин видела, как раздувается и краснеет его лицо, а глаза наливаются кровью, словно вино растекалось у него под кожей. Оставшись совершенно голым. Жиль схватил со скамейки черный бархатный халат, надел его, подпоясался, затем похотливо посмотрел на Катрин, подошел к столику с различными флаконами и приказал: - Теперь раздевайся сама! Молодая женщина покраснела, руки сжались в кулаки. Катрин в отчаянии прокричала: - Нет! Она ожидала взрыва гнева. Но ничего подобного не произошло. Жиль де Рэ вздохнул, спокойно пошел в угол комнаты, взял со скамейки охотничью плетку. - Хорошо, - процедил он. - Я сделаю это сам с помощью... плетки. - И изо всей силы ударил. Длинный гибкий хлыст просвистел над ухом Катрин, с дьявольской ловкостью обвился вокруг свисавшего рукава и сорвал его. |
