|
Комиссар наблюдал за госпожой Гранмэзон. Он видел, как ее взгляд обратился к окну, отыскивая что-то напротив. Тень грустя легла на ее лицо. - Позвольте задать вам несколько вопросов до того, как сюда придут? Она согласилась. - Вы знали Раймона до знакомства с мужем? - Я жила в доме напротив. Серый дом, довольно похожий на этот. Над дверью позолоченный герб нотариуса. - Я любила Раймона. И он любил меня. Его кузен ухаживал за мной, но по-своему. - Они - очень разные, не правда ли? - Эрнест уже был таким, каким вы его знали. Человеком холодным, без возраста. А у Раймона была дурная репутация, потому что он вел жизнь слишком беспорядочную для маленького городка. По этой причине, а также потому, что у него не было состояния, отец не соглашался на мой брак с ним. Странными были эти признания, сделанные шепотом, рядом с телом мужа. Казалось, что это итог жизни, грустный итог. - Вы были любовницей Раймона? Она утвердительно опустила веки. - И он уехал? - Никого не предупредив. Ночью. Об этом мне сказал его кузен. Уехал, захватив с собой часть суммы из кассы компании. - И Эрнест женился на вас. Ваш сын - не его, не правда ли? - Это сын Раймона. Представьте себе, когда он уехал и оставил меня одну, я знала, что скоро стану матерью. А Эрнест просил моей руки. Вы только посмотрите на эти дома, улицу, город, где все друг друга знают. - Вы сказали правду Эрнесту? - Да. И все-таки он женился на мне. Ребенок родился в Италии, где я провела почти год, чтобы избежать кривотолков. Поведение мужа мне представлялось неким героизмом. - А потом? Она отвернулась, потому что ее взгляд упал на труп мужа. Вздохнув, она едва слышно продолжала: - Не знаю. Думаю, что он любил меня по-своему. Он домогался меня и получил свое. Вы это можете понять? Человек, не способный к порыву. Женившись, он жил, как и раньше, для самого себя. Я была частью его дома. В общем, как доверенное лицо в конторе. Не знаю, получал ли он в дальнейшем известия о кузене, но когда ребенок, увидев фотографию Раймона, спросил о нем, Эрнест ответил: - Это кузен, который плохо кончил. Мегрэ был серьезен и слегка взволнован: перед его глазами предстала целая жизнь. И не одна, а жизнь дома, семьи. Ведь так продолжалось пятнадцать лет! Покупались новые пароходы. Устраивались приемы в этом же салоне, партии в бридж и званые вечера. Были и крестины. Лето проводили в Вистреаме или в горах. А сейчас госпожа Гранмэзон чувствовала лишь усталость. Она опустилась в кресло, провела рукой по лицу. - Не понимаю, - прошептала она. - Этот капитан... Я его никогда не видела. Вы правда думаете, что?.. Мегрэ прислушался и пошел открывать дверь. На пороге стоял старый служащий. Он был встревожен, но не осмеливался войти в комнату. Он вопросительно смотрел на комиссара. - Господин Гранмэзон умер. Сообщите домашнему врачу, а служащим и слугам немного погодя. Он закрыл дверь, сунул было руку в карман за трубкой, передумал. Он испытывал странное чувство симпатии, уважения к этой женщине, которая при первой встрече показалась ему весьма банальной. - Это муж послал вас вчера в Париж? - Я не знала, что Раймон во Франции. |
