Близнецы отвели глаза. Оба будто мучились внутренними терзаниями.

– Рассказывайте! – рявкнул я.

Светлячок набрала в грудь воздуха и выложила:

– Не уверена, но, кажется, он сел на ковер и улетел с Тидэс Эльбой в Башню.

Я остолбенел от такого безрассудства. В конце концов промямлил:

– Серьезно?

– Серьезно, – ответил Шин. – На девяносто процентов.

– И зачем?

– Гурдлиф постоянно расспрашивал про Башню, – сказала Светлячок. – Его она не пугает, как других людей. Наедине с нами только о ней и говорил.

– А потом исчез, – добавил Шин. – Я везде искал. Гурдлифа нигде нет. Пропал. Если не улетел в Башню, то где он?

Шесть лет. Или семь. Зачем ему выдумывать?

– Чепуха какая-то. Поверить не могу, что кто-то добровольно отправился в Башню.

– Папа, он ведь любопытный. А ты вовсю разжигал его любопытство.

– Ну-ну. Давайте валите все на Костоправа. Эль, дорогуша, прекрати хохотать и зажги свет в спальне хозяйки! – Затем я снова обратился к детям: – Что сегодня с этими девчонками?

Светлячок пожала плечами. Близнецы переглянулись. По лицу Шина было невозможно ничего прочесть. Откуда ни возьмись появился Анко и уставился на меня, словно спрашивая: «Хозяин, ты уверен в задуманном?»

– Конечно нет. Но мне нужно что-нибудь сделать.

Я снова взбудоражился. Если бы хоть немного задумался, то понял бы, что Гурдлифу ничто не угрожает. Озорной Дождь за него поручится. В худшем случае его просто не выпустят из Башни.

Однако…

– Эль, спасибо. По какому поводу веселье?

Эль покраснела и потупила взгляд:

– Просто шутим, сударь.

Она поспешила удалиться, избегая дальнейших вопросов.

Меня окончательно утвердили в статусе старого брюзги, которому нельзя доверять.

Я произнес это вслух.

Светлячок заметила:

– А были основания считать иначе? Папа, тебе ведь лет сто, не меньше.

– Просто я привык тешить себя иллюзией, что я второй по важности в этой шайке, потому что умею читать, писать и глядеть по сторонам.

Спорить никто не стал. Но это ничего не значило.

– Думаешь, тебе есть что сказать маме? Что-то, о чем она сама не догадается? – спросила Светлячок. – Тогда иди и поболтай с ней.

Маленькое чудовище думает, что я зря трачу время. Причем не свое. Все, кроме самого Костоправа, привыкли считать, что время Костоправа нельзя потратить впустую.

Так и не перестав краснеть, Эль вернулась проверить, все ли лампы горят, и потушить их, если я передумаю.

Мы с Благословенной Баку отправились в спальню. Ненаглядный Шин и Анко поплелись следом.

Проку для них в этом не было.

Я быстро исполнил ритуал и в предвкушении принялся ждать. Мне не ответили. Даже колокольчик не звякнул.

Я попробовал еще раз, полагая, что хоть кто-нибудь на западе должен следить, на случай если в Алоэ решат что-то вякнуть.

Вторая попытка также не увенчалась успехом. Моя дочь ошарашила меня, заявив:

– Чем, черт побери, заняты эти придурки?!

Баку сама дважды повторила ритуал. Результаты оказались не лучше моих, после чего она разразилась весьма неподходящей ее возрасту бранью.

Убежденный, что у нас с Баку руки не из того места растут, Шин тоже попробовал.

В самоуверенности ему не откажешь.

Спустя несколько секунд вид у него был как после порки.

– Твоя очередь? – спросил я демонического кота.

Анко раскрыл третий глаз. Выглядел он крайне озабоченным, как будто отсутствие ответа означало, что в Чарах приключилась катастрофа.