Это приключение, что началось с охоты на мнимого вождя мятежников, который на поверку оказался роковой красоткой, извивалось теперь, будто длинная, меняющая облик змея. Все не то, чем кажется. Все стремительно меняется. Все заканчивается не так, как должно.

Эй, Костоправ! Представь стакан наполовину полным, а не полупустым. Думай о хорошем!

Хорошее номер один: Хромой не пытается вас угробить.

Хорошее номер два: Шепот тоже.

Отряду нечего опасаться.

Башня всем Взятым выжгла в сознании каленым железом: нельзя грозить Черному Отряду!

По крайней мере, Дохломух по секрету сказал мне, что Госпожа отдавала такой приказ.

Я косился на Озорной Дождь. Та разрывалась между собственными эмоциями и необходимостью вести поиски.

Мне хорошо известно, каково это – делать то, чего тебе совершенно не хочется.

Я покрепче обнял Светлячка. Та пискнула.

Ладно. Может, она и правда моя дочь. А может, злой оборотень. Не важно. Сейчас я переживаю за нее и боюсь ее потерять.

Колдуны забеспокоились. Мы находились к востоку от места славных побед Эльмо и Канюка. Под нами тянулись дикие и безлюдные леса. Никаких девочек тут не водилось.

С другой стороны, зачем-то мы взяли с собой охотниц. Может, кто-то из их сестер одичал?

Это были незнакомые земли. Местные их называли Призрачными. Утверждали, что здесь не ступала нога человека. Если верить Гурдлифу Баюну, Призрачные Земли приобрели такую репутацию более тысячи лет назад. Даже Владычество не совало сюда нос, – впрочем, это могло объясняться тем, что на его пути встала Белая Роза.

Куда мы летим? Кажется, прошла уже целая вечность.

Внизу лес сменился низкими горами, опушенными зеленью. Горы сменялись другими, все выше и выше. А мы знай летим, летим… За спиной медленно опускалось солнце.

Взятая прекратила движение вперед и принялась на большой скорости описывать круги, высматривая что-то на земле.

Интересно, что же все-таки мы ищем?

Светлячок по-прежнему жалась ко мне, обвив ручонками. Анко и Ненаглядный Шин тоже подобрались поближе.

Почти стемнело. Озорной Дождь приземлила ковер на лугу у ручья. Кругом высились сосны, по берегу росли тополя и березы. Не прошло и пяти минут, как Светлячок воскликнула:

– Тут есть спелая черника! Много-много!

Мы разбили лагерь. На разговоры никого не тянуло; обязанности поделили без споров. Вокруг не было ни следа человека. Призраков тоже не наблюдалось.

На лужайку вышла лань и застыла, заметив незнакомцев.

– Не трогайте ее, – сказала Взятая, прежде чем кто-то из нас высказал идею полакомиться на ужин дичью.

Лужайка выглядела идиллически, но я подозревал, что это райский островок в океане опасности.

Колдуны, за исключением разве что Третьего, нервничали. Тот был еще слишком молод, чтобы беспокоиться о том, чего не видел и не чувствовал.

Светлячок набрала ягод. Шин достал большую связку теневых горшков. Анко куда-то пропал – должно быть, пошел на разведку. Летописец с охотницами, как самые бесполезные члены группы, собирали у ручья сухой хворост. Нельзя было сильно дымить.

Чем сильнее сгущались сумерки, тем отчетливее мы понимали, что находимся на враждебной территории.

Нам пришлось бы несладко, если бы не дисциплинированный Шин и его удивительные горшки. Мальчик даже пересек ручей, желая удостовериться, что на нас не нападут с другого берега.

Утром он снова вымок, собирая свои игрушки.

– Да тут ни одной живой души не найдешь, – ворчал Одноглазый.

– А как же олень? – парировал Гоблин.

– И все. Просто пустыня с деревьями.

Он был недалек от истины. Здесь водились звери, но их было мало, и вели они себя скрытно.