В восточной армии почти не осталось склонных получать нелепые травмы солдат. Работы у лекарей было мало. Насколько я мог судить, нам приходилось легче, чем остальным братьям, которые по шестнадцать часов в сутки проводили то на стройке, то в дозоре.

Главной причиной, по которой я изнывал от безделья, было то, что мы почти не встречали сопротивления. Людей из лесов прогнали. За ожившими мертвецами Взятая с помощниками с легкостью следили – пока не получали достаточной магической поддержки, чтобы их уничтожить.

Стратегия была долгосрочной. Озорной Дождь тщательно все готовила и действовала постепенно. Сперва убивала слабых чудовищ, затем более могущественных, древних, не успевших еще толком пробудиться.

В период своего расцвета эти создания были сильнее самого Властелина, и Взятая разбиралась с ними без спешки. Обнаружить тварь. Изолировать. Атаковать при поддержке всех доступных колдунов. Отдохнуть, затем проделать то же самое с другим монстром.

Говорили, что пламя тех боев было видно за двести миль, а грохот слышен за сто.

Призрачные Земли вновь покрылись струпьями выжженной земли. Разве что метеоры с небес никто не призывал, да и то, наверное, потому, что не знал как.

Для расправы с любым врагом в наши дни вполне хватает и выжженной земли.

Ужин. За столом вся семья, включая Анко, Куронеко и Широнеко. Все, кроме меня и Светлячка, – как выжатый лимон.

– Я умаялась, – сказала моя жена. – А завтра еще с восемью разбираться.

– Могу я помочь?

– Достаточно встретить меня дома, когда я вернусь.

Светлячок прыснула:

– Отличная шутка, мама.

– Я серьезно.

– Я тут подумал, – начал я. – Может, Госпожа применит такую же тактику, чтобы все уладить, и нам не нужно будет беспокоиться из-за Портала Теней.

Взятая задумалась:

– Есть некоторые неочевидные нюансы.

– Например?

– Во-первых, Властелин погребен недостаточно давно. Его разум еще бодрствует, по-прежнему строит козни. Метод вроде того, что мы применяем здесь, разрушит его путы раньше, чем его самого. Мы подпалим ему перья, но он улизнет. – Она сунула в рот ложку, прожевала еду и добавила: – Но обдумать это стоит. Может, удастся найти обходной вариант. Хорошая мысль, милый.

– Ты меня с собой не берешь, только думать и остается.

– Не беру. И не проси.

– Ха! – выпалила Светлячок. – Папа, ты слишком ценен.

– Благословенная Баку! – прикрикнула Взятая на дочь. – Уймись, бесенок!

– Не могу! Я вся в родителей.

Это еще что за выкрутасы? Что-то из репертуара настоящих семей – по крайней мере, в моем представлении? Когда мне было столько же лет, сколько сейчас Светлячку, в моей семье случалось нечто подобное, пока на нас не посыпались градом беды. Хороших дней потом на нашу долю выпадало мало, как мы ни старались бодриться.

– Вспомнил что-то печальное? – заметила перемену в моем лице Озорной Дождь.

– Кое-что из детства.

Все уставились на меня, и стало неловко.

– Ты напоминаешь мне сестру нашей Госпожи, Душелов. Она тоже постоянно читала мои мысли.

– Прости, милый. Не хотела. На самом деле я не знаю, о чем ты думаешь. Пожалуй, это к лучшему.

– Папа, у меня предложение, – хихикнула Светлячок. – Не думай о том, что может принести тебе неприятности.

– Баку, это не смешно, – пожурила ее Озорной Дождь.