Светлячок умолкла.

Этих слов мне вполне хватило.

Канули в вечность несколько длинных безмолвных секунд. Затем Светлячок выпрямилась, подвинулась ко мне, положила голову мне на плечо и обвила мою руку:

– Но я ее понимаю.

Она расплакалась.

Мне тоже хотелось разрыдаться, хотя бы от разочарования. Ведь я по-прежнему не понимал, что происходит.

Молчун тоже был в недоумении.

Сестры и шлюхи…

Ужин. Озорной Дождь так близко, что я едва не таю от ее тепла. Куро и Широ ухмыляются, наверняка мысленно посмеиваясь надо мной. Старый отрядный лекарь, кажется, окончательно спятил и всерьез принимает свои фантазии за реальность. Может, пойти утопиться?

Однако события развивались. Не имея возможности перечитать свежие записи в Анналах, я помнил лишь случившееся в самые последние дни. При этом мои воспоминания о том, что было до нашего прихода на восток, оставались ясными.

Меня это пугало. И сбивало с толку.

Почему я забываю свою нынешнюю жизнь?

Тем не менее частичной компенсацией за потерю памяти была близость с Озорным Дождем, пусть и без некоторых привилегий брака.

Была полночь. Только узкий серп луны освещал ночной лагерь. Взятые носились туда-сюда. Темнота меня не беспокоила. Зачем мне свет, если я гриб?

После заката лагерь покинуло несколько небольших групп. Это могло означать, что сапа готова к использованию, – вот только солдаты направлялись вовсе не к ней, а в лесные дебри, как будто Озорной Дождь решила окружить крепость и не позволить никому из ее обитателей сбежать, когда праведный гнев обрушится на их головы. Мои подозрения вскоре окрепли – Хромого отправили наблюдать за крепостью с воздуха.

Раздав последние указания, Озорной Дождь вернулась ко мне. Вместе со мной ее дожидались Куронеко и Широнеко.

Охотницы сильно волновались. Примерно как перед первой брачной ночью.

Моя любовь сказала:

– Пора.

Куронеко ответила:

– Да, сударыня.

Обе девушки забрались на ковер.

Озорной Дождь спросила меня:

– Муженек, ты никак в землю врос? Хочешь все пропустить?

– Э… нет. Лечу.

Мы летели в пятидесяти футах над самыми высокими уцелевшими деревьями в сторону гранитной крепости.

– А где дети? – спохватился я. – Почему не с нами?

– Заняты.

Значит, блуждают по теням.

Озорной Дождь остановилась у самого барьера. Всем было не по себе. Наверху крепости одиноко светил огонек. Казалось, внутри не беспокоятся о возможном нападении.

Я не видел ничего уже на расстоянии вытянутой руки.

Где-то в лесу передвигались солдаты, летали Взятые, обмениваясь друг с другом информацией…

– Приготовьтесь! – прошептала Озорной Дождь. – Закройте глаза! Три… два… один…

Я успел прикрыть глаза рукой, но меня все равно ослепила бледная вспышка.

Одна из охотниц выругалась, что было само по себе удивительно.

– Началось, – сказала моя благоверная.

Вспышка была сигналом.

В сотне ярдов за барьером вздыбилась земля. Из-под земли полился зловещий свет, окрасив все в красно-черные тона. Сразу стало понятно, что обитатели замка приготовили засаду.

Из-под земли появились не солдаты, а Анко в демонической форме. Прыгая от одного теневого горшка к другому, он стремительно и жестоко расправлялся с затаившимися врагами.

Я улавливал лишь нечеткие эпизоды. Слишком многое происходило разом. Тут и там взрывы открывали солдатам путь наверх.

Человек-гриб был удивлен не меньше защитников крепости.