Казалось, шасси неслись целую вечность над посадочной полосой, прежде чем, тряхнув самолет, они коснулись земли. Раздался резкий визг резины, из-под шасси пошел дым. Самолет опять подняло в воздух. Но потом мощные шины еще раз приняли на себя удар, на мгновение давая самолету точку опоры на бетонном покрытии.

Последовал третий толчок, затем еще и еще один. Стиснув зубы и вовсю ругаясь, Спенсер почти вдавил штурвал в приборную доску. Все кошмарные видения, представлявшиеся ему в течение последних нескольких часов, стали устрашающей, парализующей реальностью. Серый поток бетона то резко вздымался вверх, то уходил вниз, то вновь вздымался. Затем каким-то образом вдруг успокоился. Самолет совершил посадку. Спенсер расслабил ноги и отпустил ножной тормоз, но тут же со всей силой нажал на него снова. Раздался пронзительный скрежет, но скорость ничуть не уменьшилась. Краем глаза он увидел, что они уже проехали больше двух третей посадочной полосы. Ему теперь ни за что не удастся остановить самолет вовремя.

— У тебя слишком большая скорость! — заорал Трелливен. — Включай аварийные тормоза! Дерни за красную рукоять!

Спенсер с отчаянием рванул рукоятку. Затем он снова отжал от себя штурвал, нажимая изо всех сил на педали тормозов. Мускулы, казалось, разрывались от напряжения, в то время как самолет пытался вывернуться из сковывающей силы тормоза. Колеса приостановились, сблокировались и снова свободно понеслись по дорожке.

— Выключи двигатели! — закричал Спенсер. В секунду рука Джанет взлетела вверх и ударила по кнопкам. Шум моторов исчез.

Спенсер, застыв от ужаса, уставился вперед. С умолкнувшими двигателями самолет продолжал нестись так же быстро, как и прежде. Земля за стеклом слилась в неразличимый мутный поток. В конце полосы был уже виден знак поворота. В какую-то долю секунды он смог даже рассмотреть красные бока пожарной машины и шофера, буквально выпавшего из нее, чтобы поскорее убраться прочь.

Голос Трелливена с силой ударил ему в барабанные перепонки.

— Подай круто влево! Заворачивай влево. Руль резко влево!

Спенсер нашел левой ногой педаль руля направления и со всей силой налег на нее. Резко свернув с дорожки, самолет сошел с полосы на землю, раскачиваясь гигантскими дугами с боку на бок. Откинувшись в правый угол кресла, Спенсер вцепился в штурвал, пытаясь удержать самолет. Внезапно какой-то разрыв сотряс воздух. Возникла ослепительная вспышка. Сорвало шасси. Самолет вмазался брюхом с землю. Удар приподнял Спенсера в воздух, и он почти почувствовал жгучую боль от врезавшегося в тело предохранительного ремня.

— Голову вниз! — закричал он. — Мы сейчас разобьемся.

Оставляя за собой уродливые борозды, самолет, как краб, продолжал ползти по инерции. С металлическим скрежетом он пересек другую посадочную полосу, вырывая по пути сигнальные огни и поднимая в воздух фонтаны земли.

Спенсер молил о конце. Не ощущая крови, выступившей в углу рта, он, как беспомощный возничий в неуправляемой взбесившейся колеснице, ждал неизбежной гибели, всесокрушающего удара, от которого все вокруг распадется на огненные обломки, а затем поглотится темнотой.

И вдруг движение прекратилось. Но Спенсеру казалось, что он все еще ощущает сумасшедшие рывки ползущего по полю самолета. Хотя глаза говорили ему другое: самолет был недвижим. Несколько секунд не раздавалось ни звука. С трудом развернувшись за наклонным пультом, Спенсер взглянул на Джанет. Та сидела, запрятав голову в колени, и тихо плакала.

Позади них в пассажирском салоне раздавался шепот и шорох людей, ощутивших вдруг себя снова живыми. Кто-то рассмеялся коротким истеричным смешком. И это, казалось, послужило толчком для остальных, заговоривших тут же разом громко и возбужденно.

Спенсер услышал, как Байард обратился к пассажирам:

— Кто-нибудь ранен?

Голоса в салоне слились в неопределенный гул.