Диспетчер радиолокатора прокричал Трелливену, стараясь, чтобы тот услышал его через наушники:

— Пусть теперь ляжет на курс 225. Я получил данные высоты полета. Высота колеблется от 900 до 1300 футов.

— Смените курс на 225, — проговорил Трелливен в микрофон. — И следите за высотой… Она слишком прыгает. Держи ее постоянной на 1000 футов.

— Он слишком быстро снижается, — сообщил оператор — 1000… 900… 800… 700…

— Следи за высотой, — предупреждающе произнес Трелливен. — Дай больше газа! Подними нос вверх! Вы должны быть на 1000 футов.

— 550… 450…— продолжал оператор, покрываясь потом, но выдерживая спокойный тон. — Не очень хорошо, капитан. 400… 400… 450… Он поднимается. 500…

Трелливена на мгновение сломило. Он сорвал наушники и метнулся в сторону Бёрдека.

— Он не может вести его, — закричал он. — Это же очевидно!

— Не прерывайте связь, — захлебываясь, проговорил Бёрдек, бросаясь к капитану и хватая его за руку. — Ради бога, продолжайте. Говорите ему, что надо делать.

Трелливен схватил микрофон.

— Спенсер, — проговорил он раздельно. — Вы сейчас не сможете сразу пойти на посадку. Вам придется сделать еще несколько заходов и потренироваться. У вас горючего еще на два часа. Держись, старина! Держись!

Все напряженно ждали, что ответит Спенсер.

— Оставьте это горючее себе. Я иду на посадку. Вы слышите меня? Иду на посадку. В самолете находятся люди, которые могут вот-вот погибнуть, а вы говорите — два часа! Может быть, самолет и зарылся немного носом, но ничего, сейчас я его выправил. Так что давайте продолжать. Сейчас я буду выпускать шасси.

Все в диспетчерской услышали, как он произнес:

— Джанет, выпустить шасси!

— Хорошо, хорошо, Джордж, — тяжело проговорил Трелливен и снова натянул наушники. Он уже овладел собой, но одна щека продолжала еще нервно подергиваться.

Бёрдек подошел к огромному окну, всматриваясь в край неба низко над горизонтом. Он был обложен тяжелыми облаками, и пробивавшийся сквозь них рассвет был мрачен и тускл. Он услышал, как Трелливен объяснил, что нужно делать для разворота на 180° влево, чтобы вернуть самолет назад к аэродрому. Он наставлял Спенсера проделать это медленно и ровно, в то время как будет произведена последняя проверка. Чеканящий и монотонный голос Трелливена создавал невеселый фон для размышлений управляющего агентством «Мэпл Лиф».

— Да, нелегко все это, ох, как нелегко, — сказал он сидевшему поблизости диспетчеру. Тот скорчил ответную гримасу. — Одно может только утешить, — продолжал Бёрдек. — Что бы ни случилось в эти две-три минуты, потом уже не будет такой нервотрепки.

Он похлопал по карманам брюк в поисках сигарет, но вспомнив, что их нет, вытер ладонью рот.

— Следи за оборотами двигателя, — говорил в микрофон Трелливен. — Тахометр должен показать 2250 оборотов в минуту.

— 2250,— повторил про себя Спенсер, передвигая рукоятку и внимательно следя за показателем. — Джанет, — позвал он, — зачитывай мне скорость полета.

— 130, — начала она монотонно, — 125… 120… 125… 130…

В диспетчерской башне Трелливен внимательно слушал раздававшийся в наушниках ровный голос из радиолокаторной:

— Высота все еще колеблется.

— Джордж, — сказал Трелливен в микрофон, — верни скорость к 120 узлам.