— В доме их нет.

— А записку он не оставил?

— Ничего нет.

Они всё стояли обнявшись, с трудом переводя дыхание, прерывая словами сплошной жалобный стон.

— Посмотрим у нас.

— Я больше не могу бежать.

— Иначе нельзя.

Они вернулись на дорогу.

— Не мог он уйти далеко. Он такой слабенький.

— Может быть, полиция?..

— Да, да.

— Детей спасли.

— Ну конечно.

— У нас безопаснее. Трава скошена. Сад расчищен.

Они попытались снова бежать. Воздух жег их, как огонь. Легкие жгло как огнем. Горло жгло как огнем. И Питер увидел, как они бегут, шатаясь, прижав руки к бокам, а не воздев их к небу. Они как будто не замечали его, пока чуть на него не налетели.

— Бабушкин дом горит, — сказал он.

— Питер!

— Бабушкин дом.

Мать Стеллы почти не могла говорить, была почти без сознания.

— Питер, Питер, что ты тут делаешь?

— Бабушкин дом горит.

— А дети? Почему ты не с ними? Разве ты с ними не уехал?

— Куда не уехал?

— Они разве не уехали?

— Куда? Стелла пошла домой. Где моя бабушка?

— Стелла пошла домой?

— Где моя бабушка? Ее дом горит.

— Ой, где же дети?!

— Где моя бабушка?

— Она идет, — миссис Бакингем махнула рукой в сторону длинного подъема дороги. — Ты оставайся с нами.

— Моя бабушка там?

Но женщины не ответили, они уже бежали прочь от него.

— Моя бабушка там?

Он ее не видел. Наверно, она совсем и не идет.

— Она там? — крикнул Питер. — Не может она быть там!

Женщины велели ему остаться с ними, но он сделал им вслед всего один шаг.

— Иду, бабушка! — сказал он и пошел.

Теперь он знал, что ему надо делать.

14. Огненное крещение

Возле дома женщины увидели ведра и бидоны, кувшины, кастрюли и миски — все сосуды, в которые Стелла набрала воды, и увидели пожар, уже вовсю полыхавший в овраге, и еще пожары в восточном конце участка и в той стороне, где он граничил с усадьбой деда Таннера. Дым словно поднимался из земли, из каких-то трещин или скважин. Даже среди зелени на огороде был дым.

Мать Стеллы хрипло окликнула своих детей — будь они здесь, они ее, вероятно, не услышали бы, — а потом рухнула на колени у заднего крылечка, где была разлита вода, и заплакала без слез, без звука. Силы разом ее оставили.

Миссис Робертсон, спотыкаясь, прошла мимо нее в комнаты, окликая своего младенца. Потом вернулась в кухню, впилась пальцами в дверной косяк и замерла, глубоко вдыхая жар, и дым, и острые ядовитые пары. Она была миловидная женщина, всегда аккуратная, подтянутая. Теперь от ее миловидности, аккуратности, подтянутости не осталось и следа.

— Нет их там, — сказала она, глядя сквозь сетку двери вниз, на женщину, без сил застывшую на коленях в мокром песке у крыльца.

— Они только что ушли, — сказала мать Стеллы. — Минуту назад были здесь.

— Но куда?

— Если б знать…

— А мальчик не пришел?

— Какой мальчик?

Питер бежал вверх по дороге.