Прижав трубку плечом, она огляделась: утреннее солнце освещало комнаты с раздвинутыми стенами, служанки старательно занимались уборкой. Клеточки-ячейки новых циновок поблескивали в лучах солнца. По ажурной резьбе неокрашенных притолочных рам, пропускавших свет и воздух, мягко плясали метелки для выбивания пыли. И в зале, и в коридорах взгляд привлекали плавные движения крепких гладких спин молодых служанок.

– Ты слушаешь меня? – Голос Ногути стал резким.

– Да.

– У меня к тебе дело. Со мной только что связались, сегодня вечером будут два важных гостя, ты должна их принять.

– Они придут ко мне в ресторан?

– Нет, ко мне домой. Приготовь ужин и приходи сюда сама.

– Но… – Кадзу попыталась возразить, что сегодня вечером у нее договоренность с несколькими важными клиентами и она не может оставить ресторан.

– Если я сказал: «Приходи», значит нужно прийти.

– А кто твои важные гости?

– Этого я сейчас не могу тебе сказать.

У Кадзу такая таинственность вызвала справедливое негодование.

– Вот как? Жене не можешь назвать имена гостей. Ну ладно.

На это Ногути холодно бросил:

– Ладно? К пяти собери ужин и приезжай. Не сделаешь, как я сказал, – не прощу. – И сразу повесил трубку.

Кадзу в гневе закрылась в своей комнатушке, но вскоре сообразила: Ногути впервые нарушил их договоренность, что она будет возвращаться домой только в конце недели. Его гости явно были важными персонами.

Она протянула руку к окну, с которого ночью полицейские сняли отпечатки пальцев, приоткрыла его. Маленькие желтые хризантемы под окном распластались по земле: их растоптал то ли грабитель, то ли полицейские. Некоторые цветы были вдавлены в мягкую почву, словно инкрустация. Они выглядели как вышитые гербы и совсем не запачкались: каждый желтый лепесток просто выпирал из земли.

Кадзу невыносимо клонило в сон. Она прилегла на циновку, перевела сердитый сонный взгляд на открытое окно, за которым ярко сверкало утреннее небо. Увлажнившиеся глаза воспринимали его как морские волны. Еще кимоно к тем, что есть, ей не нужно. «Сейчас я хочу чего-то другого», – подумала Кадзу. И с этой мыслью уснула.

К вечеру она, конечно же, отправилась в «свой дом». Гостей, с которыми договорилась, отправила восвояси, сославшись на повышенную температуру, а сопровождавшую ее служанку нагрузила горой блюд вечернего меню.

Здесь было все. Закуски, в том числе устрицы; плоды гинкго, нанизанные на сосновые иглы; корни лилий в сладком сиропе; креветки, обвитые золотой нитью. Суп мисо из белых соевых бобов с поджаренными рисовыми лепешками моти, украшенный цветами рапса; сасими из мяса акулы. Жаренная на гриле форель, ценнейшие грибы мацутакэ, креветки со сладким омлетом, каштанами, имбирем. Вареный, похожий по форме на креветку батат, салатные хризантемы.

Вернувшись «домой», Кадзу обнаружила, что настроение у Ногути лучше, чем она предполагала: он поделился с ней подробностями, о которых не сказал по телефону. Ногути сообщил, что они ждут в гости генерального секретаря и председателя бюро Партии новаторов. Он примерно понимает, о чем они попросят, но по-любому будет вынужден им отказать, поэтому в виде извинения решил устроить роскошное угощение. Вот, значит, в чем было секретное дело, о котором он не стал говорить по телефону. Такая осторожность сразу убедила Кадзу в деликатности политической позиции мужа.