После окончания «сеймика», как его называл Роберт Ли, Голдберг попросил Олега уделить немного времени делам Израиля.

– Мы взяли под контроль большую часть исторической территории Иудеи и Галилеи. Но вокруг арабы. Пограничные конфликты постоянные. Может, начнем распространять влияние Миссии дальше на Восток?

– Беня, скажи честно, у тебя есть конфликты между местными, ашкеназами, сефардами, голландскими, польскими и русскими?

– Ой вей, каждый день.

– Значит, дальше не суемся, пока внешняя угроза не сплавит твой разношерстный сброд в единую нацию.

– Отказываешься помочь.

– Нет. Просто с арабами надо по-другому. У тебя есть отличный заложник – Храмовая гора. Наводи мосты с соседями, обещай им периодический доступ паломников к Аль-Акса и Куббат ас-Сахра в обмен на снижение уровня противостояния. Не хотят иметь дело с неверными? Нет проблем, отправлю твоего друга, Мохаммеда. Он договорится с любыми единоверцами. А не договорится – отстрелит им голову, у адмирала нет сантиментов.

– У тебя все слишком просто.

– Нельзя усложнять. Иначе вундерваффе не сделаем и за тысячу лет. Только вперед! Кстати, считаю, у тебя проблемы экономические острее, чем военно-политические. Скоро европейским евреям и христианам покажется накладно тратить столько средств на содержание форпоста «правильных» религий в пустыне. Развивай Галилею, там самые плодородные земли, и средиземноморское побережье. Я видел картинки Хайфы с Земли-1. Пригласи меня в Бахайский сад!

– Знаешь, Олег, я часто думаю, тебе надо было смесить меня раньше. Я успеваю думать на один-два хода вперед, не более, ты видишь всю перспективу. Даже наш первый премьер, Гепнер, которого ты перед подчиненными растряс как грушу на Храмовой горе, это признает.

– Спасибо. Не комплексуй, прорвемся. А на въезде в Тель-Авив будет стоять твоя уродливая статуя и указывать рукой на автомобильные пробки. Шолом!

Следующий контакт был с Китаем. Конечно, не по комму.

«Привет!»

«А-а, сам господин президент».

«Извини, наверно, разбудил. У нас поздний вечер. Знаешь, вчера, когда разговаривали, почувствовал в тебе что-то необычное».

«Надо же, почувствовал! И трех месяцев не прошло. Мужики, вы удивительные существа. Как ты вообще можешь руководить людьми, если не понимаешь даже меня, с прямой эмоциональной связью?»

«А что я не понял?»

«Безнадежно. Пока не скажешь прямым текстом, желательно в форме донесения, не дойдет. Хорошо. Я подала рапорт об уходе в отставку».

«Ого. Но у тебя контракт еще на три года».

«Есть основания для досрочного ухода. Например – беременность. Твой новогодний визит, как видишь, не прошел безрезультатно».

Усилием воли, большим, чем на дуэли с дыркой от датского меча, Олег вытащил себя из ступора и не нашел ничего лучшего, кроме как ляпнуть:

«Ты меня использовала».

«Надо было обратиться к другому?».

«Не-е-ет».

«То-то же. Позовешь или мне самой разбираться?»

«Конечно. Что ты. Пале-Рояль ждет тебя».

«Плевать на твой гребаный дворец. Ты сам меня ждешь?»

«Конечно! А когда подпишут твой рапорт?»

«Будто сам не служил. Два-три дня. Успею родить, наверно».

«То есть ты приедешь раньше рапорта?»

«Дурачок! Естественно».

«Хорошо. Отлично! Только знаешь, у нас все по старинке, надо брак регистрировать, в храм сходить.