Рисовались две волны...

                  Преображенцы, перемигнувшись, выпивают.

                        Ты внимала мне приветно,

                        А шалун главы твоей

                        Русый локон незаметно

                        По щеке скользил моей.

                        Нина, помнишь те мгновенья,

                        Или времени поток

                        В море хладного забвенья

                        Все заветное увлек?

     Кукольник. Браво, браво! Каков! Преображенцы, аплодируйте.

                              Все аплодируют.

     Салтыкова. Блистательное произведение!

     Богомазов. Прелестная поэма!

     Салтыков. А может, вас и не отдерут.

     Филат (Салтыковой). К вам графиня Александра, Кирилловна Воронцова.

     Салтыкова. Проси в гостиную. (Вставая.)  Простите,  господа,  я  покину

вас. Ежели угодно курить, прошу. (Скрывается в гостиной.)

Салтыков с гостями переходит в библиотеку. Филат подает шампанское и трубки.

     Кукольник. Здоровье первого поэта отечества?

     Богомазов. Фора! Фора!

     Салтыков. Первый поэт?

     Кукольник. Голову ставлю, Сергей Васильевич!

     Салтыков. Агафон!

                             Агафон появляется.

Агафон!  Из  второй  комнаты  шкаф зет полка тринадцатая переставь господина

Бенедиктова  в  этот  шкаф,  а  господина  Пушкина  переставь  в  тот  шкаф.

(Бенедиктову.)  Первые у меня в этом шкафу. (Агафону.) Не вздумай уронить на

пол.

     Агафон. Слушаю, Сергей Васильевич. (Уходит.)

                            Бенедиктов подавлен.

     Долгоруков. Я совершенно разделяю ваше мнение, господин  Кукольник,  но

мне, представьте,  приходилось  слышать  утверждение,  что  первым  является

Пушкин.