Словно почувствовав опасность, кугуар в этот момент спрыгнул с ветки и исчез в лесной чаще.

— Испугался, — сказал дон Баррехо. — Ну, пусть уходит, а мы займемся ужином. Если он решится помешать нам и вернется, мы дадим ему понять, что мы из тех людей, которые смеются над самыми свирепыми хищниками мира.

Они раскололи драгинассами пластины четырех тату и принялись работать зубами, не занимаясь больше кугуаром.

Едва они покончили с трапезой, как послышались шелест листьев и какие-то ускоренные шаги. Казалось, что кто-то в безумной спешке спускается со сьерры.

— Внимание! — предупредил дон Баррехо.

Вся троица вскочила на ноги, с ружьями на изготовку, опасаясь сюрприза со стороны испанцев. Шум не прекращался. Какой-то человек продирался сквозь густые заросли. Вдруг чья-то рука раздвинула кустарники, и к костру вышел индеец высокого роста, с выдающимися скулами и густой шевелюрой; он уставился на троих авантюристов своими черными глазами, в которых читалось сильное беспокойство.

— Приятель, — сказал ему дон Баррехо, — если вы друг, вам нечего нас бояться. Пожалуйста, подходите.

Индеец, увидев, что дула аркебуз опускаются, сделал несколько шагов вперед, потом опустился одним коленом на землю, протягивая свои изящно татуированные руки, украшенные золотыми браслетами.

— Амиго, — сказал он.

— Тогда подходи ближе. Откуда ты пришел? Может, тебя кто-то преследует?

— Дать вам совет? — сказал индеец. — Не теряйте времени, бегите, иначе тасарио свалятся вам на спину, возьмут вас в плен и съедят.

Индеец был красивым молодым человеком лет тридцати, он великолепно говорил по-испански. Впрочем, этот язык уже усвоили многие племена.

— Кто такие эти тасарио? — спросил Мендоса.

— Пожиратели человеческого мяса. Я чисто случайно вырвался от них, однако они за мной гонятся.

— Этого нам только не хватало, — сказал дон Баррехо. — Вот еще одна неприятная неожиданность, идущая по нашим следам. К какому же племени ты принадлежишь?

— К племени великого касика Дарьена, — ответил индеец.

Трое авантюристов вскрикнули от неожиданности, но в крике этом слышались и радостные нотки.

— Идем с нами, друг, — сказал дон Баррехо. — Мы тебе все объясним позже. Ты знаешь эти леса?

— Как свои родные, потому что много лет я хожу по ним.

— Разве в этих краях нет надежных убежищ?

Индеец немного подумал, потом энергично взмахнул рукой и ответил:

— Я отведу вас в такое место, где нас не смогут достать тасарио. Они приближаются. Я это чувствую.

Трое авантюристов пока не хотели ничего больше знать; они пристроились за индейцем, спускавшимся быстрым шагом по склону сьерры; он безо всяких сомнений шел напрямик через лесную чащу.

Полчаса спустя беглецы подошли ко входу в глубокий каньон, то есть в узкую долину, также густо поросшую лесом.

— Спускаемся в преисподнюю, что ли? — спросил самого себя дон Баррехо.

— Тише, — сказал индеец. — Говорить опасно.

— Боишься какого-нибудь дикого зверя?

Краснокожий кивнул головой и приложил палец к губам; таким жестом он призывал не открывать рот.

Каньон представлял из себя бесконечную малую галерею, потому что на его склонах росли огромные деревья, скрещивающие в вышине свои ветки и объединяя кроны. Тягостная тишина царила в этой темноте.

Краснокожий шел дальше, останавливаясь только для того, чтобы прислушаться.

Авантюристы, однако, не возражали против скорой ходьбы и беспокойно посматривали то налево, то направо, словно боялись неожиданной атаки индейцев тасарио или нападения хищных животных.