|
Большая луна уже поднялась над океаном. Лунный луч скользил по мраморному лицу статуи, и Адиширне показалось, что Сель улыбнулась ему. В порыве любви он подошел к статуе и поцеловал ее в холодные мраморные губы. - Кхе, кхе, кхе.., боги святые, он с ума сошел.. Адиширна в смущении отпрянул от статуи и обернулся. Перед ним стояла нянька царевны Сель - бабушка Гу-Шир-Ца. - Что случилось? Говори скорее! Ца стала рыться непослушными, старческими руками в складках своей одежды, причитая и охая; наконец извлекла свернутый кусок материи и подала Адиширне. - На вот.., читай... Адиширна вырвал из рук Ца кусок материи, раскрыл и в волнении начал читать при свете луны. Потом он вскрикнул, засунул послание за пазуху и быстро убежал. Адиширна-Гуанч мчался по широким улицам к Священному Холму. Жители Атлантиды наслаждались прохладой ночи. Из темной зелени садов неслись звуки песен, флейт и воркование китцар <Китцар а - музыкальный инструмент, напоминающий греческую кифару. - Ларисон.>. Дома были освещены. Отдернутые занавеси меж колонн открывали для глаза внутренние помещения. Атланты возлежали у столов, увитых розами и уставленных блюдами и чашами. Рабы наливали вино в чаши тонкой рубиновой струей, высоко поднимая узкие, длинные амфоры. Слышались шутки и смех. - ..Ты мало пьешь, оттого и боишься землетрясений, - услышал Адиширна отрывок фразы. - Пей больше, и ты привыкнешь к колебаниям почвы. Земля пьяна и шатается. Будем пить и мы. Раб, вина!.. Адиширна продолжал быстро идти. В густой тени лавровой рощи зазвучала веселая песня. Чей-то женский голос пел: Атлантида тихо дремлет В голубых лучах луны... Как луна целует землю, Поцелуй меня и ты! Мужской голос отвечал: Пусть зажгутся страстью очи! Поцелуями, любовью, Виноградной, сладкой кровью Мы наполним чашу ночи! Оба голоса слились в дуэт: Будь что будет! Не печалься! Ярко светит нам луна... Песни пой и обнимайся, Чашу ночи пей до дна! Раздался смех и звук поцелуя. Адиширна взошел на подъемный мост у Священного Холма. - Кто идет? - окликнул воин. - Адиширна, раб. Меня вызвали во дворец Шишен-Итца починить трубы в ванной комнате. Адиширна-Гуанч, гениальный скульптор и ювелир, которые родятся один раз в тысячелетие, принужден был исполнять по требованию жрецов и царя самые различные работы, вплоть до починки водопроводов и дверных замков. Адиширну знали на Священном Холме, и он беспрепятственно переступил запретную черту. На Холме не было такого оживления, как в самом городе. Дворцы стояли особняком, окруженные высокими стенами. Адиширна свернул на боковую дорогу, густо обсаженную кипарисами. |
