-  Тише, - он ласково погладил меня по голове, словно ребенка утешая. - Тиш-ш-ше…

    Взвизг. Я обернулась, успев увидеть, как алой крупой осыпается тело одного из прорвавшихся в ворота демонов. Щит, окружавший нас, мягко светился.

    -  Кольд, ты же не Враг ему! - в последней, отчаянной попытке умоляю, зная, что это ничего не даст. Вредить не станет, меня защитит, но помочь - не поможет, это противоречило бы его сути. Но я все равно прошу, просто потому, что не могу стоять и смотреть, ничего не делая. Не хочу ждать…

    Где-то там, среди разноцветной паутины, кружит Ткачиха, обрывая нити одну за одной. Смеется, плачет, танцует, любуется…

    Там, под стенами, гудит пламя, но оно гаснет. Осыпаются грудами костяки, из которых искра за искрой уходит вторая, подаренная кровью Последнего Берсерка, жизнь. Снег уже не падает - валит стеной.

    Зима пришла.

    Не поддержи меня Кольд, я бы кулем осела на стылую землю, но он успел, подхватил…

    -  Смотри, бэниши, внимательно смотри… - горячее дыхание опалило щеку. - Смотри, что может сделать с узором одна непрочная нить. Порви ее - и все, узор испорчен…

    Зло взвыл ветер…

    Тиан

    Я не помню, когда стрела настигла меня. Да и стрела ли? Я шел дальше, забыв о боли. Я сражался, не считаясь с усталостью, понимая, что «потом» у меня не будет, стараясь успеть, не потратить впустую шанс, данный мне. И бились рядом со мною воины, призванные кровью и клятвой, и полыхало осеннее пламя. А потом пламя ушло. И я остался один. Упав в мягкий белый снег, я смотрел в ночное небо, чувствуя, как капля за каплей, искра за искрой, жизнь покидает меня.

    Напрасно. Все было напрасно. Было бы не страшно умереть, если бы я победил, но нет, даже призвав людей Великого Града, я не смог спасти Костряки.

    Не сумел защитить женщину, которую люблю.

    Если бы у меня еще оставались силы, я бы усмехнулся: Нара оказалась права. Я - не Воин. Всего лишь стражник, вообразивший о себе невесть что. Гордыня меня сгубила. Гордыня и глупость. Вот так и умру: лежа в алом снегу, глядя в черно-белое небо…

    -  Встань и иди… - шепчет ветер. Я кашляю, давлюсь сладко-горькой кровью.

    -  Встань и иди… - зло шипит затухающее пламя. - Вс-с-стань и иди!

    -  Встань! - каркает ворон в рукояти сабли. - Иди!

    Я хочу ответить, хочу попросить прощения, но…

    -  Встань… - тихий голос. - Встань, Берсерк. Встань и иди. Ты еще не победил.

    Снег и тьма перед глазами. Ни икорки, ни проблеска…

    И чудится мне, что из-за стены снега выходит девушка. Склоняется надо мною - холодом дохнуло стылым, мертвым.

    -  Встань и иди. Иди и победи, Берсерк, - в ее голосе ветер, стужа и снег. В ее глазах цвета сирени мерцают холодные искры. Танцуют вокруг нее снежинки, ветер треплет длинные серые волосы. Она смотрит на меня…

    -  Встань и иди! - кричит. Приказывает. Просит. - Иди!

    И тишина лопается, словно мыльный пузырь… Кричит кто-то, воет, рычит… И слышен лязг стали о сталь. Шипят искры, падая в снег, гремят доспехи.

    Город еще не сдался. Город все еще цеплялся за жизнь, сражался до последней капли крови.