|
- Отдали мистеру Смиту записку? - спросила я полусонно. - Да. - Кто он такой? Это, видимо, он поломал Шварцу планы. - Шварц сам виноват. - Не люблю всесокрушающих бульдозеров. Когда отец и дома начинает переть бульдозером, я его осаживаю: "Ты не у себя на студии". (И тут же я подумала, не цепляю ли на отца ярлык. Ранними утрами слова - бесцветнейшие ярлыки.) При всем при том он вбульдозерил меня в Беннингтон, и я ему за это благодарна. - То-то будет скрежет, когда бульдозер Брейди и бульдозер Смит сшибутся, - сказал Уайли. - Мистер Смит с отцом - конкуренты? - Не совсем. Пожалуй, нет. Но будь они конкурентами, я бы знал, на кого ставить. - На отца? - Боюсь, что нет. В такую рань как-то не тянет проявлять семейный патриотизм... У регистрационного столика стоял пилот и качал головой. Они с администратором разглядывали будущего пассажира, который сунул два пятицентовика в музыкальный автомат и пьяно опустился на скамью, хлопая слипающимися глазами. Прогрохотала первая выбранная им песня, "Без возврата", а затем, после короткой паузы, столь же бесповоротно и категорически прозвучала вторая, "Погибшие". Пилот решительно мотнул головой и подошел к пассажиру. - К сожалению, не сможем взять вас на борт, старина. - Ч-чего? Пьяный сел прямей; вид у него был жуткий, но черты проглядывали симпатичные, и мне стало жаль его, несмотря на предельно неудачный выбор музыки. - Возвращайтесь в гостиницу, проспитесь, а вечером будет другой самолет. - Другой н-не надо, этот надо. - На этот нельзя, старина. От огорчения пьяный свалился со скамьи, а нас" добропорядочных, пригласил на посадку репродуктор, укрепленный над проигрывателем. В проходе самолета я налетела на Монро Стара - чуть не влетела ему в объятия, и я бы не прочь. Любая бы девушка не прочь - все равно, с поощрением Стара или без. В моем случае поощрением и не пахло, но встреча была Стару приятна, и он посидел в кресле напротив, дожидаясь взлета. - Давайте все вместе потребуем обратно деньги за билеты, - сказал он, проницая меня своими темными глазами. "А какими эти глаза будут у Стара влюбленного?" - подумалось мне. Они смотрели ласково, но как бы с расстояния и чуть надменно, хотя часто взгляд их бывал мягко убеждающим. Их ли вина была, что они видят так много?.. Стар умел мгновенно войти в роль "своего парня" и столь же быстро выйти из нее, и, по-моему, в конечном счете определение "свой парень" к нему не подходило. Но он умел помолчать, уйти в тень, послушать. С высоты (хоть роста он был небольшого, но всегда казалось - с высоты) он окидывал взглядом все деловитое многообразье своего мира, как гордый молодой вожак, для которого нет разницы между днем и ночью. Он родился бессонным и отдыхать был неспособен, да и не желал. Мы сидели непринужденно, молча, ведь наше с ним знакомство длилось уже тринадцать лет, с той поры, как он стал компаньоном отца, - тогда мне было семь, а Стару двадцать два. Уайли сел уже в свое кресло, и я не знала, нужно ли их знакомить, а Стар вертел перстень на пальце так самоуглубленно, что я чувствовала себя девочкой и невидимкой и не сердилась. |
