Единственный путь к спасению – подняться наверх. Или перестрелять хищников из болтающегося на ремне «Бизона»? Но патроны следовало беречь. К тому же у нее еще есть шанс выбраться из переделки живой. А поскольку в плане спасения имелся второй вариант, она решила им и воспользоваться.

Лере не хотелось думать, что бы произошло, если б трос не выдержал и она оказалась без сознания на дне. Бесновавшиеся звери внизу принюхивались и глухо сопели, оскалив громадные зубастые пасти. Морозный воздух огласил длинный протяжный вой, от которого у Леры душа ушла в окоченевшие пятки. Одичавшие собаки были готовы стоять до победного конца.

Стараясь подавить рвущийся из груди жалобный стон и избегая пристальных взглядов хаски, Лера как можно медленнее подняла руку, цепляясь за трос, и осторожно поджала ноги, принимая вертикальное положение.

– Лерка‑а‑а!

– Да нету ее тут, идем, – окликнул приятеля Паштет, шаря лучом фонарика по обугленным останкам «Новолазаревской». – Кладбище уже осмотрели.

– Тьфу ты, пигалица, – выругался Треска. – Одни приключения с ней. Не понос, так золотуха, блин! Ладно, возвращаемся, а то мести сильнее начинает. Может, другим повезет. И чего ей на ум‑то взбрело?

– А туда? – Паштет кивком указал в сторону веревочной дороги, тянущейся к входу на Двести одиннадцатую. – Забыл? Мы же еще не все осмотрели.

В этот момент откуда‑то издалека донесся протяжный собачий вой, эхом разнесшийся по долине.

– Не, чувак. Ты как хочешь, а я туда не пойду, – хмуро буркнул Треска.

– Мы должны все проверить, – понимая, что и сам не на шутку трусит, все‑таки настаивал Паштет. – Думаю, у нее вряд ли хватило мозгов внутрь лезть, да и зачем ей? Снаружи посмотрим для порядка – и назад.

– Точно? – недоверчиво буркнул напарник.

– Точно. Я тоже замерз, да и жрать охота.

– Угу.

У входа на базу повара наткнулись на припорошенные снегом санки.

– Вот тебе и новости, – удивился Треска. – Это ж волокуши америкосов со станции.

– Может, и другие, – светя фонариком, Паштет оглядел землю. – Следов‑то не видать, намело. Э, слышь…

– Чё.

– Прислушайся.

– Ну.

– Как лает кто…

– Да иди ты со своими глюками, надоел уже.

Убедившись, что катушку совсем заклинило, Лера обхватила трос обеими руками и уперлась о стену подошвами с трикони. Только бы выдержал…

– Пожалуйста, не порвись, – словно молитву прошептала девушка. Увидев, что задвигавшаяся добыча предпринимает попытку к бегству, собаки внизу заволновались и заворчали, напирая друг на друга.

– А это еще что, – Треска указал на привязанный к железной палке конец троса, тянущийся за дверь базы.

– Фиг его знает, – пожал плечами Паштет. – Может, с момента, как вскрыли, осталось. Поляки же вон сколько ящиков нам на борт натаскали. Несколько дней возились. Вот и забыли. Австралийцы когда напали – не до порядку ведь было.

Он потрогал туго натянутый трос.

– Крепко сидит. Видать, привязано к чему‑то.

Глубоко в недрах базы сантиметр за сантиметром поднимавшаяся Лера замерла и насторожилась, почувствовав, как вибрирует трос.

– Не знаю и знать не хочу, – проворчал Треска, глядя на темнеющее небо и щурясь от снежной крошки, летящей ему прямо в лицо. – Нет тут Лерки – и нет. Бери санки и потопали на лодку.

– Погоди, пусть та дрянь там и сидит дальше, – предложил любящий порядок Паштет.