Лера даже не сопротивлялась.

Сейчас ей было на все плевать. Главное, она успела.

Теряющая сознание девушка почти сползла на палубу, когда ее подхватили чьи‑то руки, и она окончательно провалилась во тьму.

Усиливающаяся буря, навеянная Атлантикой, заставляла разбредшихся в поисках исчезнувшей Леры людей торопиться и скорее возвращаться под крышу.

Первым лежавший на тропинке цилиндр заметил Паштет, когда они с Треской в компании Савельева, тянувшего за собой санки, спускались вниз к «Грозному».

– Эй, смотрите‑ка!

– Что там? – тут же вскинулись спутники, дружно повернувшись в указанном поваром направлении.

– Что это за фигня?

– Тихо, не подходите, – шикнул Треска, доставая дозиметр. – Когда мы поднимались, этой штуки тут не было. Откуда она взялась?

– Пф. Ветром принесло, – пожал плечами Паштет.

– Не фонит, – сверился с показаниями гамма‑счетчика Треска.

– Да и с чего бы, – огляделся Савельев, запаливая новый фальшфейер. – Здесь тебе не Пионерск. Что это?

– Похоже на термос, – ответил присевший на корточки Паштет, осторожно потрогав емкость пальцем в перчатке. – Только маленький. И закрыт как‑то странно.

– С «Новолазаревской», откуда ж еще, – не стал лезть в карман за раздумьями Треска. – Зырьте, чуваки, буря какая начинается. Вот от развалин и откатился. Да и нам пошевеливаться пора. Хочется в тепло и пожрать, как следует. Уверен, Лерку уже кто‑нибудь нашел. Ох, я ей и втащу хорошенько за немытый камбуз.

– Смотри, как бы тоже самое потом Батон не проделал с тобой, – хмыкнул Савельев. – Он за нее любому глотку перегрызет.

– Да знаю я, – скривившись, отмахнулся Треска. – Это так – фигура речи. Я же теперь вроде как кок, а она у меня в подчинении, значит. Вот и не фиг отлынивать от обязанностей. Батон бы меня одобрил. Чистота – залог здоровья, мать ее! А дисциплина – тоже часть воспитания. Ну‑ну.

– А почему это ты – кок? – вскинулся Паштет.

– Потому что я старше, – цыкнув зубом, безапелляционно ответил Треска. – И готовлю получше некоторых. Все правильно.

– Старше, а огурцы солить не умеешь, – Паштет взвесил на руке цилиндр. – Хрен с тобой, золотая рыбка. А эту штуку возьмем. Может, кто‑то из наших посеял.

– Что – чай или суп перекисший? – презрительно фыркнул Треска. – Не дури, запули куда подальше, и потопали.

– Не знаю, – с сомнением возразил метеоролог. – Я таких штук ни у кого на лодке не видел. Уверен?

– А откуда ей тут еще взяться? Может, это действительно кого‑то со станции, – выпрямился Паштет и положил находку на санки. – Ворошилова, например.

– Этого козла. Пф! ГЦепка. По ходу, он вообще ничего не жрет…

Продолжая спорить, троица стала спускаться вдоль канатной дороги в сторону «Грозного».

Тем временем буря окончательно накрыла побережье Антарктики.

* * *

Очнулась Лера уже под одеялом, в своей каюте. Осторожно проведя ладонями по телу, убедилась, что тельняшка и перетянутые ремнем с увесистой пряжкой джинсы остались на ней. Слава богу. Кто бы ее сюда ни принес, у него хватило совести. Несмотря на то, что Лера проделала такой долгий путь, будучи одной из немногих женщин на борту, с мужчинами, которых знала годами, недоверие и опаска всегда были при ней.